I
Опустился на поле неубранной ржи
Вдалеке от больших городов
И крыла разложил от межи до межи,
От дневных отрешившись трудов.
Его глаз точно синей глазурью облит
И проточной водою омыт,
А на складках одежды знаменья прочтет
Понимающий в том звездочет.
Он следит, как колышется рожь на ветру,
Ночью тучи листает перстом.
Дети птицы проснутся, когда поутру
Он над ними мелькнет, невесом…
Ты в вагоне летишь по стальной колее,
Костылями прибитой к земле.
В полосе отчуждения легок полет
Вдоль зацветших чухонских болот.
Сквозь двойное стекло ты глядишь, как блестит
Придорожных болот малахит,
И не значится номер твоей конуры
В расписании древней игры.
И зови – не зови сквозь вечернюю мглу,
Приложившись щекою к стеклу, –
Твоя пеня умрет на трехсотой версте
В немоте, в наготе, в пустоте.
II
нынче ночью не знаю спал не спал
встал покурить вижу над моим оконцем
пролетают ангелы в чем Бог послал
из нью-йорка в сторону всходящего солнца
вижу как летят они над нашим перегноем
строем журавлиным перелетным конвоем
молча переглядываются на лету
и крылами светлыми метут пустоту
потянуло сыростью с полей заречных
я окурок выплюнул и в фортку взвыл
будто ноги увязил в грязи чересполосиц вечных
будто ключ от счастья в небесах позабыл