лоbottomия

Антанариву
ноябрь скомканный, слабый, блёклый
подходит тихо, целует в шею.
прижмись щекою к холодным стёклам -
им тоже хочется быть теплее.

и в потолках застоялось небо, а в лампах жгутся остатки солнца.
ломаю руки, как ветки вербы. меня находят на дне колодца.
меня находят больной, раздетой до самых внутренних многоточий,
недорифмованной, недопетой, недокричавшейся что есть мочи.
и мне бы вынырнуть, отогреться, но гаснут спички в моих ладонях.
в листы сырые худею сердцем, в листы сырые пускаю корни.
мне б прореветься, проговориться в плечо кому-то, кто не покинет.
но вместо слов изо рта струится вишнёвый сок и холодный ливень.
и тишина
между строчек снегом
ложилась медленно и ломалась.
немые письма, стихи-калеки - вот всё, что после
меня осталось.

ноябрь скомканный, слабый, блёклый
целует в талию до проталин.
закрылись краны, часы замолкли,
погасли лампы в стерильных спальнях..

от срывов пальцы держали кольца.
они дрожали и мёрзли молча.

меня находят на дне колодца
пустой, потерянной,
одиночной.