Они видят во мне тусклый блеск запыленных душ;
Они ценят во мне отраженье чужих зеркал.
А в глазах моих холод от трех миллионов стуж,
А в груди моей сердце - подобие серых скал.
Они слышат во мне гулкий отзвук - чужой мотив.
Они дарят слова непонятные, вкривь и вкось.
Они внемлют устам, что не знали чужих молитв.
И чья жизнь перманентно все катится под откос.
По накатанной жизнь, как за ширмой, в небытие.
Разгоняюсь на взлет. Опоздавших нигде не ждут.
И, быть может, в чужой, непонятной другим стране
Мои мысли и чувства опору себе найдут.
А пока они видят слепое окно сердец,
Мной украденных смыслов и переплетений снов.
Перед ними я чувствую, словно живой мертвец
Восстает из меня, словно из тишины замков.
Они видят во мне света тусклый, неясный блик.
И мой голос их манит, как нежной сирены вой.
Перед взором моим этот город опять возник,
Вновь неясный и тихий. Веселый. Совсем немой.
Он молчит и мне смотрит, притихший, глаза в глаза.
Он же душу мою разглядел, как рентген, насквозь.
За окном моим шепчет капелями крыш гроза.
Они дарят слова непонятные вкривь и вкось.
Они смотрят, не видят; и ищут, но не найдут.
Они верят, что знают меня в переплете слов.
Но такую, как есть, меня вовсе нигде не ждут.
Меня ждут не-свободную. С сотней чужих оков.
Они видят во мне тусклый свет запыленных душ.
Они рады, что я не похожа на них - отнюдь.
А в глазах моих холод от трех миллионов стуж,
Холодит изнутри сердцем каменным мою грудь.