Пруды поют и свет мерцает,
дробясь о слюдянистый лёд.
Прощай же, осень золотая,
в ночи безвременье грядёт.
Теперь нам маяться без солнца,
тенями серыми клубясь
вдоль стен бездонного колодца,
где всех понятий рвётся связь.
Сама владычица Церера,
царица злаков и плодов,
на плащ без формы и размера
меняет пёстрый свой покров.
Она нашёптывает способ
спастись от злобы зимних стуж:
молчи, не задавай вопросов,
и спи в норе, как мудрый уж.
Но привилегия покоя
лишь низшим тварям отдана.
А нам предписано иное:
идти сквозь мрак, не зная сна.
И если как певец злосчастный
не явишь аду слабину,
то снова свет увидишь ясный
и встретишь юную весну.
Она тебя уже не вспомнит,
да и зачем ты ей – такой,
пропахший тленом преисподней,
ожесточённый и седой.
Ей невдомёк, сколь кратко лето,
и что её, глупышку, ждёт
всё тот же Стикс и та же Лета,
и тот же ломкий певчий лёд.