***

Сегодня  я  просто  продолжаю  представлять  для  читателей  моей  страницы   тексты,  которые  были  написаны    в  то  время,  когда  я  находился  в  тюрьмах  и  лагерях  Страны  Советов  и  посвящены  все  эти  тексты  всем  погибшим  и  пострадавшим  в  России  при  коммунистическом  режиме.

Игнатий  Орчанин. 01.11. 2010 г.  по  Р. Х. (дата  условная)









Кнечно,  мы  теперь  думаем,  а  иногда  и  говорим  или  пишем,  что  ныне  у  нас  эпоха  коммунистического  режима  уже  в  прошлом  и  мы  живем,  якобы,  в  ином  времени  и  в  ином  обществе,  Но!  Смею  всем  напомнить  одну  замечательную  фразу,  которую  я  вычитал  как  мне  припоминается,  вроде  бы,  в  «Московском   Комсомольце»  в  середине  90-х  годов  ХХ  века  по  Р. Х. (дата  условная)  а  фраза  следующая:
  «.  .  .Хуже  коммунизма  могут  быть  только  обломки  коммунизма.  .  .»
Так  вот,  хотим  мы  того  или  не  хотим  а  живем,  то  бишь  существуем  мы  все  на  обломках  того  самого  коммунизма,  о  котором  так  долго  говорили  и  коммунисты  и  некоммунисты  в  нашей  стране  и  во  многих  странах  планеты  Мидгард-Земля!
И  на  этих  обломках  довольно  часто  выглядывают  и  вылазят  некоторые  абсолютно  сохранившиеся в  целости  и  сохранности  элементы  и  детали  того  самого  «коммунизма»  и  одно  из  тех  явно  сохранившихся  в  целости  и  сохранности  явлений  прошлого  является  тюремно-лагерная  система,  которая  проявляет  себя  не  только  в  конкретных  тюрьмах  и  лагерях,  хотя  и  в  этом  также,  но  и  в  остатках  того  «вертухайского»  мировоззрения,  которое  проглядывает  в  действиях  и  деятельности  многих  людей,  организаций  и  государственных  институтах  современной  Российской  действительности,  ибо  пресловутое  "вертухайское"  мировоззрение  осталось  в  душах  многих  людей  воспитавших  в  себе  то  мировоззрение,  ибо  страна  делилась  на  тех,  кто  срока  "мотал",  то  есть  "зэков"  и  тех  кто  охранял  "мотавших"  срока,  то  есть  "вертухаев"!

  Потому-то  я   и    вспоминаю  мои  старые  тексты,  многие  из  которых  написаны  еще  в  лагерях  и  тюрьмах,  когда  мне  пришлось  там  сроки  отбывать,  хотя,  вернее,  то  есть  в  лагерях  произносят  термин  «срока;»,  но  не  «сроки»,  просто  это  особенность  такая  в  наших  лагерях  бытовала  --  говорить  именно  «срока»  и  с  ударением  на  втором  слоге!

Ну,  да  ладно,  припомним  былое!   Пожалуй,    припоминаем     «Желтый  лист»    --  один  из  первых  текстов,  которых  я  потом  написал  немало,  но  это  остается  в  моей  памяти  вместе  с  воспоминаниями  о  самой  сути  тюремно-лагерной  жизни!


  Итак,  «Желтый  лист  .  .  .»



Желтый  лист  на  ветках  лип:
скоро  осени!
А  меня  на  край  земли
жизнь  забросила.

Паутиной  в  сердце  грусть  .  .  .  неотвязная  .  .  .

и  судьбу  не  повернуть  .  .  .  несуразную  .  .  .



Лето  хмурится  вокруг  .  .  .  уходящее  .  .  .

плачут  тучки  на  ветру,  .  .  вдаль  скользящие  .  .  .


Над  Проливом  всё  туман  .  .  .  обесцвеченный  .  .  .

а  в  душе  моей  зима  .  .  .  бесконечная  .  .  .


А  в  душе  моей  мороз!  .  .  .  и  метелица!  .  .

из  судов-приговоро;в  .  .  .  веретенница  .  .  .


Чайка  стонет  на  лету  .  .  .  белокрылая  .  .  .

и  мигает  из-за  туч  .  .  .  солнце  стылое  .  .  .


Часовой  на  вышке  всласть  .  .  .  лу;щит  семечки  .  .  .

и  ползет  не  торопясь,  .  .  злое  времечко  .  .  .


я  дождусь  свою  весну  .  .  .  и  отпраздную  .  .  .

  только  жизнь  не  поверну  .  .  .  несуразную  .  .  .


У  моего  друга-гитариста  Андрея  «Желтый  лист»  --  считается  одной  из  лучших  и  он  любит  ее  исполнять,  причем,  делает  это  явно  лучше,  чем  я  это  же  делаю,  но,  в  конце  концов,  --  судить  не  мне!  Но,  люди  будут  слушать,  слышать  и  пусть  люди  дают  оценки  .  .  .


Ну,  дальше  « Камерный  вальс»,  тут,  как  мне  кажется,  по  одному  названию  все  ясно,  а  сказать  можно  только  то,  что  эта  песня  сделана  по  образцу  так  называемых  «классических»  тюремно-лагерных  песен  и  баллад!

В  общем  --  «Камерный  вальс»



В  этой  камере,  брат,
                повязала  судьба  нас  тобою,



  --  тянем,  каждый    свой  срок,  --  поневоле  в  неволе,  --  вдвоем!

вот,  дождемся  утра!
  и  накормят  нас  здесь,  и  напоят!


(я,  конечно,  ребята,  уже  давно  знаю,  что    правильно  произносить  «напоя;т»,


Но,  к  сожалению,  сделать  уже  ничего  не  могу,  ибо  эту  песню  вместе  с  неправильным  грамматическим  произношением  исполнял  не  только  я  сам  и  публиковал  это  неправильное  испонение,  но  исполняли  уже  другие  исполнители  и  также  неправильно  .  .  .  и  также  публиковали  свое  исполнение,  поэтому  я  и  сам  ничего  сделать  не  могу  и  не  знаю  как  мне  с  этим  быть  дальше  .  .  .

В  общем-то,  текст  я  продолжу  писать  а  исполнение  с  правильным  или  неправильным  ударением  оставим  на  решение  будущих  исполнителей,  а  уж  мы  как  исполнили,  так  исполнили  и  исправить  теперь  не  в  наших  силах!

Так  я  продолжаю  текст!

коль  поможет  нам  Бог,
мы  денечек  еще  проживем!



Погоди-ка  чуток:
просыпается  снова    природа!

и  светлеет  восток!
и  немного  теплеет  зима  .  .  .
для  тебя,  там,  браток,  за  колючим  забором,  --  свобода!
для  меня,  там,  браток,  за  колючим  забором,  --  тюрьма!

Здесь  последние  две  строки  повторяются  дважды




Как  ты  нынче  сказал:

мол,  свобода  таким  --  много  чести!

тем,  кто  вырос  в  тюрьме!

  и  не  знает  ни  мать,  ни  отца!


мне  закроют  глаза!

  а  на  нарах  появится  крестик,  --

где  клеймо  на  клейме!
  и  «ножами  проткнуты  сердца»!


Признаю  твой  «упрёк»  --
 
я  --  не  сын  трудового  народа!

не  святой,  не  пророк!

и  на  свете  живу  задарма!


для  меня  здесь,  браток,  за  колючим  забором,  --    свобода!

для  тебя  здесь,  браток,  за  колючим  забором,  --  тюрьма! 

 



Нам  тут,  вроде,  светло!  --

электричество  круглые  сутки,  --


тянем,  каждый,  --свой  срок!

и  у  каждого,  --  место  своё!


а  добро,  --  как  и  зло!

расползлось  на  часы  и  минутки!  --

учим  старый  урок,  --  поневоле,  в  неволе,  --  вдвоём!


Вон,  уже  кипяток!

тот,  что  чалился  долгие  годы,  --

ты  глотни-ка,  глоток,  --

Чать,  продрог,  --

да,  еще  покемарь!


Что  поделать,  браток!  --


для  меня  и  тюрьма,  --  суть  свобода!


что  поделать,  браток!

для тебя  и  свобода,  --  тюрьма!

Здесь,  также,  --  последнее  четверостишие  повторяется  дважды.
И  на  том  всё!


 Игнатий  Орчанин,  камера  «шизо»  в  лагере  в  Советской  Гавани  --  1982 г. по Р. Х. (дата  условная)

  и  г.  Орск  --  1986 г.  по  Р. Х. (дата  условная)