Мы всегда возвращаемся к нашим заветным шкафам,
Где скелетов, что в банке консервной прижмуренной кильки.
Их по ребрам не счесть, их считать лучше по головам,
Когда щерят они в наши души сквозь темень ухмылки.
Вон трупак не опознанной веры и кости любви.
Где-то в дальнем углу в нафталиновой ауре, мирно
Спит надежда, что с глупостью крепко объятия свив,
Видит сны, где она в новой сдаче пелоткой козырной.
Глубже в чрево утоптан ногами наш сладкий порок,
С глаз долой к хY-ям (ибо там ему самое место).
Так им с юности сыты, наевшись до зрелости, впрок,
Что кондишн в аду мнится асоциальным протестом.
Дохуя там чего интересного только копни,
Свою память от пыли встряхнув и на солнце проветрив.
Чтоб вернуться хотя бы на миг в безрассудные дни,
Да с петельным рыданьем захлопнуть дубовые двери.
* * *
Вроде, хлам это все. Груда мумий минувшего дня.
Только выбрось – не вспомнит никто. Ни тебя, не меня.