Жужжала муха, билась о стекло.
Вещей гора лежала на диване.
Дом нелюдим, заброшенный давно.
И, кажется, что населён чертями.
Стул круглый, крепкий, деревянный, не хромой.
Сундук старинный шарпаный годами.
Портрет Есенина. Он смотрит как живой,
Довольный жизнью ошалелой и стихами.
На жёлтых фотографиях круги
Затёртых лиц, любимых и счастливых.
И за окном послышатся шаги,
И голоса весёлые, живые.
А выйдешь на порожек, тишина.
Лишь шелест листьев и травы густой шуршанье.
Закружится от света голова,
И снова в полумрак надежд и ожидания.
Немые книги буквами кричат:
«Возьми, сотри с нас пыль и полистай страницы.
А впрочем, печку растопи и прямо в жар,
Чтоб вечному мучению не длиться».
А мне казалось, что в посёлке нет
Домов заброшенных, забытых, нелюдимых.
Где в окна грязные испуганный рассвет
Уже три года попусту стучится.