Он проходит в дом,
снимает тяжёлые перстни,
запирает дверь и вешает плащ на гвоздь.
Всем соседям, котам и собакам давно известно –
к ней ночами является странный гость.
Он садится за стол,
она молча приносит ужин, –
будто пища простая здесь кому-то нужна;
ритуал.
Как со смертным, пришедшим с работы мужем,
говорит о делах,
подливает в бокал вина.
И присматривает, чтоб было светло и чисто,
чтоб ему было славно, тепло и спокойно с ней.
Он же смотрит только туда, где её ключицы,
и чуть выше –
где кожа тоньше, ткани нежней.
У неё под глазами тени ночей бессонных,
а глаза безумны,
а руки – сколько ни грей…
Всех в округе –
кого-то взглядом, кого-то словом, –
он отвадил давным-давно от её дверей.
Ей уже сто лет почтальон не приносит писем.
Её взяли бы на роль панночки – так, без проб.
Он ей нежно на ухо шепчет
«в гробу отоспимся»
и указывает на двуспальный
уютный гроб.