Ах, сестра, нам бы петь до утра,
муча звонкое пианофорте,
только знобки как морок теперь вечера,
и за шторой мерещатся морды…
В гиблый лес превращается дедушкин парк,
кущи роз зарастают бурьяном,
и сквозь трещины в рамах унынье и страх
паутину ноябрьскую тянут.
Ах, сестра, нам за ширмой светло и тепло,
хоть в камине дрова сыроваты…
Но вокруг нас — я чую — сгущается зло,
ибо нет у нас друга и брата.
В нашем доме какие-то люди живут,
я их слышу — топочут, бранятся,
нам – докука, а им — неустрой, неуют…
Может, лучше пойти показаться?..
Ах, сестра, ну и что же, что нас с тобой нет
лет уж двести… Мы вежливо спросим,
не тревожит ли их по ночам наш дуэт,
умолчав деликатно о прочем…
Вряд ли мы напугаем шумливых жильцов,
но зато разузнаем о саде,
почему заколочено наше крыльцо,
и зачем мы как будто в осаде…
Ах, сестра, этот жадный туман за окном
заглушает и мысли, и звуки,
как паук обвивает ветшающий дом,
сизой пылью завесив фрамуги…
Я сражаюсь со страхом, пока мы вдвоём,
ты же, кажется, вечно в миноре…
Выпей крепкого чаю — и снова споём
ту балладу о бедной Леноре.