Солнце прожектором в небе выжигает клеймо,
Освещает сухую, как старческая щека, пустыню,
И с неба, вместо влагодождя, стекает вино,
Как молоко под рукой доярки из коровьего вымени,
Как акварель по белокуску картона.
Последнее кривое зеркало раскокали чертенята,
Осколков так много, что из них можно делать кафель,
Сквозь трещину асфальта пробился росток перечной мяты,
И к нему, через тысячелетия, все ползет и ползет улитка,
Мучительно, долго, надсаживаясь, не веря чуду,
Не веря будущему, что, по традиции, зыбко,
Тянется к нему, как тянулись к щеке Христа губы Иуды,
Она умрет раньше, последняя, рыдающая, la Llorona.