Роман Львович Тягунов (1962 — 2000) — российский поэт второй половины XX века.
Родился в Свердловске. Закончил матмех Уральского государственного университета. Печатался в журналах «Несовременные записки», «Урал», «Золотой век». Участник «Антологии современной уральской поэзии» (Фонд «Галерея», Челябинск, 1996). Жил в Свердловске-Екатеринбурге. Погиб при невыясненных обстоятельствах. Посмертно вышла книга стихов «Стихи» (Издательство Уральского университета, Екатеринбург, 2001).
Незадолго до своей смерти Романом было предложено провести Всероссийский конкурс на лучшее стихотворение о вечности.
Оргкомитет премии "Мрамор" был создан летом 2000 года. В него вошли поэты Роман Тягунов, Борис Рыжий, Олег Дозморов и Дмитрий Рябоконь. Именно в таком порядке - не по алфавиту, а по очередности вступления - их имена значились в списке жюри.
"Устроим городу встряску, - потирал руки Тягунов, посвящая друзей в свой замысел. - У Екатеринбурга нет своего литературного мифа, значит, надо его создать".
Идея Романа была проста. Каждый поэт мечтает о книге и прижизненном памятнике. Так почему бы не объединить первое и второе? Согласно уставу победитель конкурса должен был получить мраморный монумент в виде книги с высеченными на ней строками своего стихотворения. За материальной поддержкой обратились ни много ни мало к фирме по производству надгробий.
"Других спонсоров я себе просто не представляю, - объяснил Роман. - А у изготовителей надгробий этого мрамора выше крыши".
Так, незаметно для поэтов, в проекте зазвучали зловещие кладбищенские нотки. Но друзья не обратили на это внимания.
"Поймите, такого до нас еще никто не делал, - страстно втолковывал будущему инвестору Тягунов. - Это будет иметь сумасшедший резонанс. Мы привезем на финальное мероприятие ключевые литературные фигуры современности. Лучшую рекламу вашей фирме сделать просто невозможно".
Надгробных дел мастер размышлял. Он знал, что поэзия продается плохо. С другой стороны, необычная подача проекта и энергичность молодых людей вселяли оптимизм. Дело могло оказаться прибыльным. Все поэты публиковались в столичных литературных журналах. Борис Рыжий получил недавно премию "Антибукер". Поразмыслив, предприниматель согласился дать деньги.
Первые письма начали приходить в оргкомитет еще до того, как о проекте было объявлено в печати. В сентябре 2000 года о конкурсе "на лучшее стихотворение о вечности" объявили официально. Письма посыпались пачками. О премии "Мрамор" был снят сюжет на местном телевидении. Поэты давали интервью на фоне изваяний, изготовленных спонсором проекта, и фонтанировали новыми идеями. Друзья не предполагали, что завершить конкурс им не суждено:
Спустя четыре месяца Роман выпал из окна и разбился насмерть. Это произошло ночью 30 декабря 2000 года, в канун Миллениума.
Согласно официальному заключению следствия причиной смерти стал несчастный случай. Близкие Романа были убеждены, что его гибель неслучайна. Одни решили, что Тягунов совершил самоубийство. Другие указывали на то, что Роман провел последние часы своей жизни не один. Об этом явно свидетельствовало количество грязных чашек на столе. Но выяснить истинные обстоятельства трагедии так никому и не удалось. Итогом жизни поэта стал единственный сборник его стихов, выпущенный посмертно.
(Википедия)
***
Мы пришли, как письма с фронта:
Долгожданны и страшны.
Нас читали так подробно,
Что не вспомнить не должны.
Фотокарточка в конверте
Прямо с линии огня -
Это всё, что есть на свете
У тебя и у меня.
Получая письма с фронта,
Вы запомнить их должны:
Нас читали так подробно,
Что мы все пришли с войны.
* * *
Я жду Учителя, как ждут ученика,
Забывшего кувшин у родника.
Я знаю - он вернётся за кувшином.
Наполнит ли? Как знать наверняка.
Сказал: "Богатый не беднее бедняка,
Кувшин с водой не чище родника",
Из-за холма повеяло прохладой...
Услышал ли? Как знать наверняка.
Я сплю и слышу своего ученика:
"Учитель, я иду издалека.
Вернусь ли я туда, откуда вышел?"
Проснусь ли я? Как знать наверняка.
Я просыпаюсь каждый раз у родника.
Кувшин - с водой. Но без ученика.
За тем холмом следы с песком приносит...
Уносит ли? Как знать наверняка.
Кто мне сказал: "Мой друг, теория суха,
Следы ведут до предпоследнего стиха"?
Я выливаю воду из кувшина!
Вино в угоду году Петуха.
* * *
Уснувший вечным сном
Уверен, что проснётся,
Когда его коснётся
Наш разговор о нём.
Из года в год всё краше
Воспоминанья наши.
* * *
Фамилии, но не стихи
Идут в порядке алфавитном.
Всем совпадениям обидным
Не заглушить
Сердечность ритма
И честность рифмы
От сохи.
Мы все и есть тот список чёрный,
Что замыкает кот учёный.
* * *
Стихи, написанные кровью,
Передают из уст в уста.
Разгадка этого проста:
Жизнь продиктована любовью.
И - на кресте.
И - без креста.
* * *
Ульяне Герасимовой
Пришла пора составить список добрых дел.
Читаю вслух забытую страницу:
Бывал в столицах, знал, чего хотел...
Когда не знал - хотел уединиться,
Сродниться с тем, кто по небу летел.
От чёрных дел спасает школьный мел.
Опишем мелом цифру "единица" -
Возглавим список злых и добрых дел,
Зарифмовав секретную таблицу:
Число и зло. У цифры есть предел.
Перед тобой - открыты все границы!
Опишем круг, чтоб вспоминались лица
Всех тех, кто за Отечество радел.
Учитель благодарен ученице:
Она ему листает Книгу Светлых Дел,
Перекрестив все тёмные страницы.
Обоих их сомнение берёт:
Спасение - молитва - перевод...
Любое слово - непереводимо.
Лишь в русской книге все язычники едины.
НАМ БОГ ОБМАН - читай наоборот.
Пути Господни неисповедимы.
***
В смоле и северном пуху
Валяя Ваньку, феньку, дыню —
Я предан русскому стиху,
Огню и дыму.
На азиатский мой разрез
Слетелись вороны, вороны,
А ванька слушает да ест
В лучах авроры.
Ушли под воду поезда,
На льдинах — золотые шкурки…
«Гори, гори твоя звезда!» —
Поют мне чурки.
На языке глухонемых
Превосходящего потока
Читаю «Друг степей калмык…»
И он с Востока!
Арап, кацап, кухаркин сын
Рвут золотую треуголку —
Швы красной взлетной полосы
Свистят вдогонку:
Махнешь напра — посеешь зло,
Махнешь нале — утратишь веру…
Я треугольное крыло
Подставил ветру.
Гори, столыпинский вагон!
На север летчиков вербуют.
Сначала дым, потом огонь
Меня обует.
***
Прошлого уже не существует.
Будущего не было еще.
Несмотря на видимый просчет —
Интервал живет и торжествует.
Канула в пучину татарва,
Сменят имя городу Казани…
Я — татарин. Что за наказанье!
Кто хозяин? Где мой интервал?!
Наскребу по горсточке, по точке,
Все продам и все перекуплю,
Во саду посею коноплю,
В огороде — алые цветочки.
Хлеб свой разменяю на зерно,
Звездный час на проклятое семя,
Обожгусь на Солнечной системе
И уйду за звездами на дно.
Вычерпаю Родину рубашкой,
Выдам новым звездам имена,
Раскурю все трубки — и меня
Засосут окружности огня,
Дыма, вод, галактик, ночи, дня…
Я — татарин. Мать моя казашка.
Сын мой не походит на меня.
* * *
На каком языке говорит Рыба-кит?
Кто поймет иностранную речь Рыбы-Меч?
Что за ноты брала Камбала,
Для кого пела Рыба-Пила,
Когда мы на гранитном причале
В изумленье, как рыбы, молчали?
* * *
В библиотеке имени меня
Несовершенство прогибает доски.
Кариатиды города Свердловска
Свободным членом делают наброски
На злобу дня: по улицам Свердловска
Гомер ведет Троянского коня
В библиотеку имени меня.
В библиотеку имени меня
Записывают только сумасшедших.
Они горды своим несовершенством:
Читая снизу вверх и против шерсти,
Жгут мои книги, греясь у огня
Библиотеки имени меня.
Библиотека имени Тебя
Стоит внутри моей библиотеки.
Здесь выступают правильные греки:
Круги, квадраты, алефы, омеги
Внутри себя вычерчивают греки
И за руки ведут своих ребят
В библиотеку имени Тебя…
Внутри коня горят библиотеки!
* * *
Виноградники Господа Бога
И в конце, и в начале Пути.
И в конце, и в начале Дорога
К Виноградарю может прийти.
Путь-дорога от Слова до Слова
Избежит телеграфной сети:
В сердце Плотника — кровь Рыболова.
И в конце, и в начале Пути.