Забилась в угол от людской молвы,
Дрожишь и стонешь в сломленной гордыне,
По-своему правы и неправы,
Чьей грешной жертвой названа ты ныне...
... Снег тает медленно. Скрипят санцы.
Кобылы ржут - то ль девки, то ли кони,
Как... оказалась ты в шальном притоне,
Когда он ввел Гнедого, под уздцы
Держа? Вдруг стало жарко - не по марту!
- Ромалам петь! И пляс пошел такой,
Что старики и те забыли карты,
А он вдруг весь возник перед тобой -
Какой цыган! Какой цыган... Какой?
Стояла, милая, белее воска,
А он смотрел, как алая полоска
Дрожит на волосах, а дальше...
Стой! Закончилось-то очень просто,
Все как всегда в таких людских местах,
Где чувства ночью борют даже страх...
И барышня проснулась поздно.
- Где...он?!
Ромалов путь не предгадать.
Все то же: карты, кони ржут и девки,
А ты, как в старой бабкиной припевке,
Осталась - то ль невеста, то ли мать...
Забилась в угол от людской молвы.
Дрожишь и стонешь в сломленной гордыне.
По-своему правы. И неправы.
Чьей грешной жертвой названа ты ныне.