Монорельсовые гусеницы не похожи на подземных змей,
Город плотно плетет улицы,
Вышивает перекрестками,
Криво маслом – клумбы-дворики,
Не пытаясь быть особенным, не желая стать сильней.
И я в этом всём - влюбленно-хмурая и угрюмая по привычке.
Дико верю в себя и городу.
И хочу быть не «как все».
Но ничем не отличаюсь от остальных, таких же, как я…
Ну, разве что цветом волос и кожи,
Размером груди,
Привычками,
Замужеством, ставшим скорее галочкой;
Или кавычками, выделяющими «я особенная» и не придающими этому смысла.
А со мной рядом человек…
И я ничем не отличаюсь от тех, кто грезил им,
любил его,
жил им, так же, как я…
Ну, разве что сроком ожидания,
Способом приближения,
Безумностью поцелуя…
Или тихим «Аллиллуя», произнесенным как «Ну, наконец!»
И стоит ли сравнивать лица на фото?..
Те, кто дорог мне – имеют одно лицо,
И так приятно, когда этим лицом дорожат.
И важнее всего моменты, в которых нет слов,
но больше всего тянет смотреть в глаза, которые могут о много рассказать…
Как вянут цветы, подаренные после жизни ожидания,
и как пахнут отданные встречным у метро,
В самый пасмурный день,
На самой людной станции,
Хоть и покупал он их не мне, а не пришедшей на свидание той, от которой я не отличаюсь,
(ну, разве что цветом волос, кожи….)
Как мы молчим о любви, как будто челюсти от кислого свело
И не признаемся в ней нашей единственной маме,
но так просто сказать «Обожаю».
И как чужие города приветливее твоего родного города, или города, где ты родился
(ведь для кого-то это одно и то же)
И как в этих городах встречали меня сестрой, хотя видели впервые.
И как «чужие» умеют, хотят верить и верят мне,
а свои… свои хотят, чтобы Я им верила.
Как «домой» приезжаю, а кошка уже не моя,
У подруг дела-стрессы и совсем на меня нет времени,
У брата – семья, и у семьи – дела.
А кто не списал меня раньше этого же времени – это моя семья.
Как с мамой вдруг ладишь, когда исполняется 20,
Как папа выдыхает любовь свою, чтобы казаться твердым…
Но любят они меня независимо от длины расстояния,
Количества дел-стрессов,
длительности прошедшего времени...
И в многокомандной игре - это моя любимая команда.
Без скамейки запасных, других надбавок и довесков.
И так приятно, что я не из тех, кто приходит в Бистро на обед,
выбирает столик у стены, не разделяя его ни с кем,
и ест, упершись глазами то в стол, то в стену,
но зато я готова не делиться ни с кем вниманием близких утром-вобед-и-вечером.
Я совсем не из тех, кто завтракает по дороге к метро «Орбитом» и сигаретой,
меняя последовательность блюд, в зависимости от выпитого вчера…
Но другу составила бы в чем угодно компанию, и утром, и вчера.
И я не гашу свет и не экономлю тепло,
Я жду Его строгого взгляда, побеспорядив в комнате,
Мне проще не есть, чем есть одной,
что-то готовить или идти в Бистро,
И спать на боку я люблю также, как устраивать истерику.
И долго выбираю кино, под которое хочу быстро заснуть,
Дыша Ему между лопатками, как папа в детстве грел пальчики…
Он любимо-зеленым смотрит в мое окно,
Злит, как дразнит.
Год, как любит. Полжизни любим.
И рядом я. И так хочется отличаться от тех, кто грезил им,
любил его,
жил им, так же, как я…
Он мой мальчик с глазами меня-победителя, а остальные – просто мальчики…
10 ноября 2010