Когда талой водой захлебываются водостоки,
Приходит шальная весна. Ветер дует с востока,
Ерошит ему прическу, толкает легонько в спину,
Логичные мысли делает беспорядочной мешаниной,
Приносит запах сирени, зовет сгонять до Вудстока.
Он даже не знает, что это такое, но становится осторожен,
Работает больше, избегает мостов и открытых окон.
В такие весенние дни он подолгу заснуть не может,
Задернув шторы, полночи сидит в интернете,
Потом заходит проверить, как уснули дети.
Таня свернулась калачиком, в подушку уткнулся Вова,
Плюс десять к хитам, он выходит из детской почти здоровым.
Наутро снова работать: проекты, сроки, задачи,
Он делает дело, он здесь очень много значит,
В обеденный перерыв сражается с гамбургером отважно.
Он спец по умению забывать то, что действительно важно.
Животным чутьем жена предчувствует перемены,
Ей снится, что ангел трубит и что рушатся стены,
Жена в своем праве, жену вы поймите тоже,
Она точно знает: наивной быть нынче себе дороже.
На женщине дети, морщины, килограммы лишнего веса,
Её искалечил мир Барби и вечного стресса.
Жена не то, чтобы стерва, жена принимает меры,
У жены на слуху сорок четыре примера -
На выбор ткни пальцем - измены-разводы-развраты,
Она сквозь зубы шипит, клянется не стать сорок пятой.
Читает его почту, аську (он их не очень скрывает),
Почти незаметно о нём у коллег выясняет,
У работы встречает, ну просто на всякий случай,
Дома в истерике бьет тарелки, орет: кто эта сучка?
Бросает слова в него (так добивают прикладом),
Особенно любит эти - "должен" и "надо",
Ей страшно настолько, что кто-то должен быть виноватым.
Она не здесь, она ходит по кругу своего личного ада.
Он ей, конечно, верен, он не изменяет, что вы,
Он слишком воспитан и всё еще верит в совесть,
Он громко смеется, вслух называя всё это бредом,
И очень хотел бы знать, что с ним происходит.
А это весна шальная становится поздним летом,
И пахнет рубашка, когда он домой приходит,
Сиренью и сладким крыжовником переспелым.
Он ничего не может с этим поделать.