Был кабак захолустен, народ с бодуна.
И на скатертях ржавые пятна.
Вдруг за барную стойку подсела она
И мне стало смешно и приятно.
Килограммы железа в носу и во рту,
как болезнь пубертатного роста.
Сквозь металлодетектор в аэропорту
ей пройти, я уверен, не просто.
В синих глазках невольно царила весна.
На губах - предвкушение случки.
Мне по возрасту в дочки годилась она.
Слава богу, ещё не во внучки.
Я б, конечно, её помотал – потоптал,
чтобы стала нежней да покорней.
Целовать бы не стал, ибо хладный металл
убивает романтику в корне…
С макияжем таким хоть на бал к сатане,
хоть в психушку – отличная тема!
И когда стало до смерти весело мне,
Я спросил: «А ты гот или эмо?»
И она мне ответила радостно: «Fuck!».
В этом мире, весёлом и вздорном
у Есенина с Моцартом – чёрный чувак,
у меня теперь – девочка в чёрном...