Вивисекция

               
               
               

                На лисьей ферме я бывала и прежде. Там когда-то работала моя подружка Светка, сразу после академии. Очень тяжёлое это было зрелище, скажу я вам, даже не хочется вспоминать. А Светка - ничего, ей даже нравилось. Я никогда не могла её понять, поэтому наша дружба продлилась недолго. Она вообще была довольно тёплая: "ЖГЁТ", "ТЕКЁТ" и целая армия любовников. Даже я, после совсем недлительного общения, могла бы назвать сразу человек 20. И притом, что я лично считаю секс функцией целевой и обладаю почти 100%-ной грамотностью, её выход на международную арену в качестве крупного специалиста по клонированию стал для меня настоящим шоком. Хотя, по большому счёту, в общем-то, и непонятно, что могло меня так шокировать. Ведь не в качестве филолога же вышла она на эту самую арену, а сублимация неуёмной сексуальной энергии может творить ещё и не такие чудеса.
                Я могу сказать о ком-то из своих друзей, что я их любила. Её я не любила, хотя она была простодушна и совсем открыта. Для меня в ней было что-то такое, отталкивающее. Может быть, как раз излишняя простота? И хотя я проводила с ней очень много времени, понятно, что долго это продолжаться не могло. Наши интересы так и не стали общими. У меня были свои, у неё - свои. Но, как и всё в юные годы, эта небольшая дружба со временем обрела сказочный ореол.  И я очень сильно сомневаюсь, что нам было бы о чём поговорить, встреться мы сегодня.
                Мне приходилось и приходится очень часто ходить мимо этой лисьей фермы. И каждый раз у меня такое чувство, что я иду мимо кладбища. И я стараюсь скорее пробежать этот отрезок пути. А один раз, ну знаете, бывают такие закидоны: я начала плутать в знакомом месте и неожиданно вышла ещё на какие-то строения, очень похожие на ферму. Не хочу сказать, что я пережила приятные минуты, но ведь надо было у кого-то спросить, как отсюда выбраться? И я, сильно против своей воли, вошла вовнутрь.
                Нет, той гнетущей атмосферы я не почувствовала. Наоборот, даже, было достаточно уютно и комфортно. В просторных чистых вольерах существовали многочисленные хищные птицы. Людей очень долго не было видно. И, наконец, откуда-то вывалилась огромная замызганная тетка, её я и раньше встречала в городе, и она очень действовала мне на нервы, особенно, когда лезла в автобус. Потому что она занимала сразу пол-автобуса, и от неё нехорошо пахло. И уж никак я не могла подумать, что она имеет такую экзотическую, изысканную, можно сказать, профессию.
- Интересуетесь нашими птичками? - обрадовалась тётка. И вся засветилась изнутри.
                Не скрою - меня раздирало любопытство, поэтому я не стала её переубеждать. И тётку понесло! Кажется от сотворения мира и до грядущих тысячелетий... Таких увлеченных встречаешь нечасто. Они быстро утомляют, это правда, но они и не могут не вызывать некоторую зависть. Им так мало надо для счастья! А тут не знаешь, куда себя применить? А она всё говорила и говорила. И как они посылают экспедиции, и за яйцами, и за птенцами, и, порой, за большими птицами. И как это тяжело, потому что запрещено и их могут поймать. А что делать? Закупать импортный материал - дорого, прибыли никакой. Вот если бы они у нас стоили, как в Арабских Эмиратах, то - да! А так - гроши какие-то... А вот я и представить себе не могу, как трудно вывести птенца, выкормить, вырастить, научить летать, а потом ещё и - охотиться. Да-да-да! Именно мы, вот этими вот руками... Ну никак не могла я представить себе эту тётку на соколиной охоте, тем более - верхом. Какая ж ей нужна лошадь? Мне кажется, она и слона-то раздавит. И ещё меня смущало то, что она никак не хочет видеть в своих питомцах хищников. Они у неё выходили безобиднее курицы. Прямо ангелы небесные! Это коршуны-то? Или беркуты? Или соколы? Трудно кого-нибудь себе представить кровожаднее и страшнее хищной птицы. Она разрывает свою жертву, ломает ей хребет и наедается часто ещё до того, как жертва испустит дух. Вот почему изображение орла на нашем гербе меня всегда смущало. Что интересно они хотели сказать этой геральдикой? Вряд ли они были настолько уж некомпетентны, потому что соколиная охота на Руси имела большую популярность.
                Желая как-нибудь прервать этот бессмысленный "Ниагарский водопад", я упомянула о лисьей ферме.
- А им-то что? Год и - под нож. Денежки - рекой. Разве с нашей-то сравнится? У нас - долго. И она опять вся засветилась. - А вы знаете, - добавила она неожиданно, - я слыхала, что в Англии есть такие люди, которые во время охоты на лис, бегут впереди всадников и не дают им стрелять.
                Интересно, дорогуша, а кто побежит впереди твоих соколов? - подумала я и окончательно потеряла нить разговора. Ещё немного послушав этот гул, я ловко, как мне показалось, перевела разговор на себя и свои блуждания. Она, с явным сожалением, объяснила как отсюда выбраться. На том мы и расстались.
                По дороге домой я опять вспомнила Светку. Светка уже несколько лет жила в Аделаиде вместе со своими двумя детьми. Имела учёную степень и много научных трудов. Посмотрела весь Мир, потому что зарплата у неё там была одна из самых высоких ( аж 7 тысяч долларов), и она имела такую возможность. Если бы Светка интересовалась чем-нибудь ещё, кроме своей работы, она бы узнала, что американский фельдшер получает 12 тысяч долларов, и это бы, наверное, огорчило её, хотя, я думаю, ненадолго.
                После этого вынужденного путешествия, я прожила очень неспокойную ночь. Я долго ворочалась, уснула только под утро. Мне приснилась Светка, совсем юная, как я её помню, со множеством своих клонов. - Текёт, текёт, текёт, - галдели они и выстраивались в чёткую линию. Потом мне приснилась охота на лис в Англии. Я была всадником на лошади и видела детей, бегущих по лесной тропинке, освещённой солнцем, пробивающимся сквозь листву, и слышала их голоса, они были похожи на песнь свиристелей. Потом я увидела давишнюю тётку. Тётка принимала меня на работу в свой питомник. Она опять рассказывала как трудно у них и как легко на соседней ферме, как бы отговаривая меня, с надеждой. Чтобы проиллюстрировать свои слова, она схватила пробегавшую мимо лису и огромным тесаком отсекла ей голову не пеньке. - Раз и всё! - воскликнула она, глядя, как из лисьего горла хлынула кровь.
                Я смотрела на бьющуюся в судорогах лисью тушку, на кровь, бегущую из обезглавленного тела, и чувствовала как ужас охватывает меня, поднимаясь от пяток к  макушке. И вот, когда он меня совсем охватывает, я разражаюсь рыданиями, я задыхаюсь от них и долго ничего не могу сказать. Наконец, с большим трудом, я произношу: Это ничего... Я готова потерпеть... ЛИШЬ БЫ ТОЛЬКО НИКТО НЕ УМИРАЛ...

БУТУРЛИНО. 17.11.04г.                КОНЕЦ.