Экспансия

               
               
               
                Уже тысячу раз я давала себе слово сюда не ходить. И опять не удержалась! Главное - денег ни копейки нет. Чего припёрлась? Неизвестно.
- Что-то пусто у вас сегодня?
- Раскупили всё. Праздник. После 16-го приходите. Тогда уж точно что-нибудь поступит.
                На витринных полках стояли только корма, весьма облезлые плющики в горшках, аквариумы, клетки, чистые - на продажу, грязные - из-под товара, поводки и прочие аксессуары. Животных не было.
                Впрочем, на цементном полу, в самом конце помещения, у витража, стояли несколько склянок. И в них, как будто, что-то шевелилось. Ну разве ж я могла не посмотреть?
                Это было что-то, ну уж совсем, невероятное. Ничего подобного я в жизни не видела. То есть животные самые традиционные для таких мест, но размеры... Например, в банке из-под майонеза сидела лягушка, величиной... Ну сами подумайте какой величины лягушка может поместиться на дне 250-грамовой баночки из-под майонеза, да ещё чтобы вокруг было пустое пространство? Чур, меня! Мне помстилось, в пол-литровой банке, - некое подобие крокодила. Я взяла банку и поднесла к свету. Там действительно сидел крокодил, очень симпатичный и ужасно грустный. На этикетке было написано "КАЙМАН", и стояла цена - 3 рубля. Я поднесла банку к самым глазам. Точно! 3 рубля! Ну не фига себе! Самое паскудное, что даже этой суммы у меня не было.
                В пузырьке из-под пенициллина ползали червячки, сопоставимые, ну разве что, с величиной человеческого волоса. На этикетке было написано: "АМУРСКИЙ ПОЛОЗ", цена - 20 коп. шт. Я сильно напрягла зрение, и действительно, - амурский полоз. В маленькой баночке из-под детского питания сидели две мышки приятного серого цвета, с белыми галстучками. Одна совсем задыхалась.
- Она же сейчас умрёт, - сказала я и повернулась к продавщице. В магазине никого не было.
                Ещё где-то мелькнули черепашки,  такие, с пупырчатыми панцирями. Причём у одной, в самом центре спины, была глубокая рана. Мышка совсем задыхалась. Я открыла банку. Она тут же выпрыгнула, шлёпнулась на пол и испустила дух. Так мне стало жалко её! Так хотелось повозмущаться! Н по-прежнему никого не было.
                Ну почему, скажите на милость, как только кончаются деньги, обязательно попадается что-нтбудь такое, очень нужное, а главное - дешёвое. Я закрыла другую мышку и поставила её обратно, на поднос. Все склянки стояли на старом таком, позеленевшем уже, подносе из-под самовара в форме лампочки, или - замочной скважины.
                В магазине, по-прежнему, никого не было. И в голове моей мелькнуло нечто неоформленное. Причём, внутренний голос, довольно чётко, три раза пригрозил: тётенька, они вырастут! Мне даже привиделся, вдруг, девятиметровый кайман. Но, пока это неоформленное оформлялось в моей голове, я оказалась уже на совсем другой улице, а поднос со склянками несли мои руки впереди меня.
                Прохожие с любопытством от меня шарахались. А я думала о том, что нужно бы зайти в аптеку, купить что-то для черепахиной раны. И ещё о том, что, как жаль, что теперь я не смогу зайти в этот магазин никогда.
                В аптеке, слава богу, людей не было. Только - провизоры. (Всё время путаю провизоров и прозекторов). Я поставила поднос возле окошечка и стала ждать, когда провизорша перестанет делать вид, что занята.
                Там, у них, такая фиалка была на окне, я даже подошла, чтобы разглядеть. Такая, белая... По краям - большие лепестки, а в центре - несколько мелких. У меня есть белые: обычная фиалка и совсем махровая. А такой нет. Я такой даже и не видела раньше. Я опять подошла к окошку, провизорша тупо пялилась на мои склянки.
- Здравствуйте! Мне нужно что-нибудь от незаживающих ран. Вот, у неё, видите? - Я взяла банку с черепашками и сунула провизорше чуть ли не в нос. Она отшатнулась.
- Мадам, у нас чел-ловеческая аптека.
- Ну какя принципиальная разница?
- Да вы что?!
- Хорошо, дайте мне что бы вы в этом случае дали бы человеку. Она ушла. Долго где-то копалась. И вернулась, сосредоточенно неся в руках маленький тюбик. пытаясь на ходу что-то прочитать на нём, по слогам.
- 205 руб. 2 коп.
И тут я вспоминаю, что у меня нет денег. Ой, - говорю я, - кошелёк забыла! Она смотрит на меня как на сволочь.
- Вы знаете, - говорю я, - вы не убирайте, я тут недалеко живу, я сейчас сбегаю... Не помогает. Тогда, уж совсем обнаглев, я шепчу: у вас такая классная фиалка! Я такую никогда раньше не видела. Можно мне оторвать один листочек? А я вам принесу другую какую-нибудь. Взгляд её теплеет.
- Ну оторвите, - говорит она сквозь снисходительную ухмылку.
                Отрывая листок, и другой, и третий, с ужасом замечаю боковым зрением странный, не виданный мною ранее, сорт фикуса. Чёрт! Как же я раньше -то его не увидела? Теперь опять идти к этой, просить? Неудобно как-то...
                На моё счастье заходит тётка с авоськой, за ней - ещё, и потом - скрюченный дед. Эта толпа маскирует меня. Я отрываю от фикуса, прячу в карман. Беру свой поднос с пола и уматываю.
                Почти уже у самого дома, возле урны, вижу и глазам своим не верю: лежит пакетик из-под семян "АЭЛИТА". Поднимаю. Полный. Запечатанный.
                А может быть она ещё не заметит, что я эту миникунсткамеру спёрла? Или меня не запомнила? - думаю я и открываю пинком дверь своего дома.
                Дома у меня цветут цветы, поют птицы, шипят змеи, лают собаки, мяукают кошки и т.д. В общем - рай! Хорошо ещё, что я не страдаю аллергией. И в этом раю у меня есть своё кресло. Мягкое и удобное. Ставлю в воду черенки. И примериваюсь, куда бы сунуть поднос. Вот! На шифоньере - две стопки книг. Надо убрать. И как раз хватит места. "Тётенька, они вырастут!" - опять говорит он внутри меня. И вся комната наполняется зеленоватым крокодилом. А книги можно толкнуть, хоть по десятке. Как раз будет на мазь.
                Я вытаскиваю раненую черепашку пинцетом, беру лупу и рассматриваю её рану. Зрелище омерзительное. Я смотрю в черепашкины глаза. через лупу, и мне кажется, что она плачет. Я, как могу, прижимаю её к груди, ненадолго. А потом сажаю на место.
- Они вырастут, тётенька, помяни моё слово, - бормочет он. И я как будто бы сижу среди слоновых черепах, гигантских жаб, крокодилов по пяти метров и питонов ещё длиннее. Мышь, метра два в холке, жрет морковь из таза. Ну, это –дудки! Мышь-то уж не вырастет. А там, чёрт его знает! И она продолжает жрать свою морковь. А над нами шелестят фикусы, пальмы, папоротники и цветут орхидеи, испуская тончайший аромат. Птеродактилей не хватает... Ну где же их возьмёшь? Разве клонированием?..
                Собаки, кошки носятся по спинам  гигантских рептилий и орут: мяса! мяса! Один крокодил открывает пасть и заглатывает быка, подвешенного на крюке, вбитом в потолок.
- Ну и что это будет?
- Они вырастут.
- Да когда ещё?
                Но кормить-то их надо уже сегодня. Интересно чем? Крокодил какой-то вялый, надо его пустить поплавать в ванну. Пойду ванну помою, воды наберу.
                Ой! У меня ж семена есть! Надо позырить, может их уже сеять пора? Я ж на улице даже название не прочла...
                Двенадцатого зарплату получу, зайду ещё,  может она меня не запомнила?

БУТУРЛИНО. 09.01.02г.                КОНЕЦ.