<Утро. Уже знакомая нам гостиная Изкнязьивгрязьевых. Посреди гостиной на верёвке висит тело поэта. Шея неестественно выгнута. Лицо синюшное, глаза на выкате, с вывалившегося языка капает то ли слюна то ли слизь. Поэт одет в давешний костюм клоуна, за исключением накладного носа и грима. Если бы не большие плюшевые клоунские ботинки и соответствующий костюм можно было бы сказать, что он выглядит совершенно обычно для человека в его положении. Рядом стоит Ольга Петровна, престарелая служанка и дворецкий. Дворецкий с надменным и отсутствующим выражением лица, обе женщины причитают.>
О л ь г а П е т р о в н а: Ну как! Как случилось такое! Я! Я недосмотрела! <утирает слёзы платком> Я <всхлипывает> виновата, что не придала значенья его поведению в последнее время! О, Боже, за что?!
П р и с л у г а: Да, как же, как же так! Бедненький, зачем?!
<Раздаётся звонок и Дворецкий чинно удаляется>
О л ь г а П е т р о в н а: Такой человек! Талант! Как же он, как! Глупый мальчик! Сгубил душу ни про что!
П р и с л у г а: О, Боже, Боже! <всхлипывает> Беда-то какая! <Входит дворецкий>
Д в о р е ц к и й: <Праздным голосом> Мадам, Врагинские! Прикажете принять?
О л ь г а П е т р о в н а: <Отвернувшись от покойного и вытирая слёзы> Ах, совсем забыла! Конечно же зовите их сюда! <Дворецкий удаляется. Прислуге> Подайте чаю! И Олесю зовите ко столу! <Прислуга убежала всё ещё всхлипывая>
О л ь г а П е т р о в н а: <Идёт к двери на встречу входящим Врагинским. Первым входит глава семейства Врагинских - Владимир Николаевич грузный господин лет 60-ти во фраке. С одутловатым, полным лицом на котором неустанно бегали большие глупые глаза. Следом вошла дородная дама, супруга Владимира Николаевича Елизавета Поликарповна, весёлая(постоянно глупо хихикающая) моложавая с широким веснушчатым лицом и грузными бровями. И последним явился Дмитрий - молодой человек лет 20-22 в щегольском европейском наряде, высокий и худой с красивым но отталкивающе хитрым лицом, брюнет, в манерах ловок и обходителен. Никто из вошедших в упор не замечает висельника, а радушная хозяйка и вовсе обо всём позабыла> Владимир Николаевич, здравствуйте, мы так рады!
В л а д и м и р Н и к о л а е в и ч: Здравствуйте, здравствуйте! <целует ручки Ольге Петровне>
О л ь г а П е т р о в н а: Елизавета Поликарповна, как я рада!
Е л и з а в е т а П о л и к а р п о в н а: Здравствуй милая! <захихикала проходя в гостинную, глядя над тем как вокруг стола суетится прислуга>
О л ь г а П е т р о в н а: Митенька! Да тебя не узнать! <восхищённо> Каков франт!
Д м и т р и й: <голос приторно сладок как двенадцатая к ряду ложка мёда> Здравствуйте прелюбезнейшая Ольга Петровна!<Вглядываясь в зеркально полированный бок проносимого мимо слугою самовара, поправляет шевелюру> А вы как раз не изменились, всё так же молоды и хороши собой!
О л ь г а П е т р о в н а:<смущаясь> Ах, Митенька! Не сто'ит, право! <ко всем гостям, хлопотливо> Ну, что же вы стоите прошу к столу! <все рассаживаются>
Е л и з а в е т а П о л и к а р п о в н а: <Отпив чай. Ольге Петровне участливо> Вы будто бы озабоченны чем-то?
О л ь г а П е т р о в н а: Совсем замаялась с делами...
Д м и т р и й: <Бесцеремонно> А, Олеся? Она...
О л ь г а П е т р о в н а: Она будет! Скоро! А вы? Как вам, Митя, Европа? Расскажите же я вся сгораю от нетерпенья!
Д м и т р и й: О, Европа! Там всё прилично! Всё культурно и возвышенно! Вот взять к примеру дома публичные...
В л а д и м и р Н и к о л а е в и ч: Да, что дома, Митька? Ты про учёбу нам проведай!
Д м и т р и й: Учёба... Да, она сильна у них,<восхищённо> но знаете, папенька, публичные дома...
Е л и з а в е т а П о л и к а р п о в н а: Ах, Ольга Петровна, наш Митя очень скромный, ведь он с отличием закончил институт и получил признание в кругах научных за статью... Всё никак не могу запомнить её название...
Д м и т р и й: "Управление народными массами посредством одурманивания оных на примере ламехуз в муравьином социуме" Но это, поверьте, скучно... Вы пейте, пейте вино!
<Все подняли бокалы и выпили за Дмитрия, сам же он к вину не притронулся. В это время входит пианист, кланяется. Садится за пианино и начинает исполнять "Собачий вальс", никто не обращает на то внимания все увлечены беседой и закусками, шутят и смеются<их разговор не возможно разобрать из-за громкой музыки> и только тело поэта начинает сначала едва заметно а потом всё сильнее подёргиваться в такт "Собачьему вальсу" Вдруг входит Олеся в прекрасном платье, труп поэта внезапно перестаёт дёргаться, музыка обрывается на полуноте. Все уставились на Олесю, а потом на поэта, который в относительной тишине <Дмитрий сосредоточенно и довольно громко жуёт не обращая внимание на происходящее> довольно сильно раскачивается на своей верёвки издавая истошный скрип. Уииииииии-Ууууууу-Уииииииии-Ууууууу-Уииииииии... Внезапно труп поэта замирает как вкопанный открывает синюшный рот, а изо рта его вылетает канарейка.>
<Занавес>