Я сидела одна в комнате,
подливая простуду в вечер
Задыхался мой город в копоти
как писатель в частях речи.
Все казалось таким правильным,
даже смерть дорогой тети Сони,
отошедшей на расстояние
много дальше, чем то где хороним.
И была осень женщиной падшею
и родной как сестра или память.
И страдала бумага уставшая
от попыток самой тексты править.
Свет ложился на стол ровной сrатертью
и отчаяно верил в спасение
И соседка своей кисти мякотью
выводила тогда донесение.