Сперва любовь была похожа на младенца,
Что закрывал лицо, от смеха заходясь,
Захлопывая в мир малюсенькую дверцу,
Стараясь не нарушить с миром связь.
Взрослела не по дням, дралась не понарошку,
И впитывала все, что в душу пролилось,
И колыхался мир в такт топающим ножкам,
Которым покорять его пришлось.
Укоренялась в днях, переплетая годы,
Растрачивалась вдрызг, но не брала взаймы.
И был любви моей лишь тот порыв угоден,
Который в небо позволял ей взмыть.
Росла моя любовь, крепчала, матерела,
И хоть кого в сердцах могла обматерить,
За дело в морду дать, но только лишь за дело.
И все суровей становилась нить:
Когда последний вздох наполнится рассветом,
Натянется она, кашлатясь и дрожа,
Я попрошу у всех прощения, и это, –
Не даст мне руку с ниткою разжать.