Мустанг
Он родился легко, его принял рассвет.
Он тянул молоко, укрепляя скелет.
Кровь по венам текла, наполняя свинцом
Мышцы, грива легла королевским венцом.
Шею выпрямив гордо, и не спеша,
Он отправился, морду на солнце держа.
Он был весел и смел, гнев и ярость венчал,
Неугодное – смел, грудью ветер встречал.
Одного не хватало – напарника, в чьём
Сердце б кровь клокотала весенним ручьём.
Кто бы мог, все преграды сметая с пути,
Всех, кто были не рады ему, обойти.
Раз, нарушив табу запрещённых полей,
Он увидел табун скаковых лошадей.
Но в глазах их не злость, а смиренный покой.
- Что же с вами стряслось, где ваш норов былой?..
Вдруг, почувствовал: лассо на шею легло,
Затянулось, и в массу, в табун повлекло.
Он рванул на себя и копыта вперёд,
Никого не щадя, и табунщик орёт,
Задыхаясь от боли, он выпустил шнур.
Вновь, почувствовав волю, мустанг на аллюр
Перешёл, за собой увлекая в побег
Тех, кто ставит «на бой», всех, включая калек.
Но молчание было ответом ему.
«Что же в вас поостыло, покорны всему:
Можно бить стременами, держать под уздой,
Можно клячами в сани с унылой ездой?!
Вас, кого б в колесницы запрячь не могли!
Кто, как вольные птицы, скрывались вдали!
Эх, вы, кони-коняжки, забыли, поди,
Как легко без упряжки скакать впереди?
Чистый вдох, без отравы по лёгким гонять,
Непокорные травы копытами мять,
Упереться и - первым! Не знать свой предел,
Быть с характером скверным в строю - не у дел».
Будто эхо грозы, дальний выстрел кнута,
И косматые псы мчатся с пеной у рта.
Вправо, влево – никак, и назад нет пути,
Ведь, от своры собак не уйти, не уйти…
И по каменной тверди без страха и слёз
Он на скорости смерти взял курс на откос.