…некоторая – стала очередной последующей.
Никакой. По сути – неузнанной (НЕ УЗНИЦЕЙ!),
виртуальной избранницей суеты сует,
клочковатой фурией перераспределенья слов,
апофеозом намыленного вервия,
сукою подзаборной!!! Опосля прочтения -
некто усумнился, во здравии ли пребываша…
Ой, ладо-ладо! Ай, люли-люли!..
Вспородившись во квасе, во квас и изыдеши, книголюбче!
О, майне кляйне цуккерпуппен! Живу, как тварь…
Нет, червяком я не был, не пытался: на кой мне хрен?!
Лишь родина достала: зовёт породу улучшать людскую
подряд по всем столицам и аулам! А мне – почто?!
Я не икал от страха, книжонки сочиняючи в сараях,
хоромами представшими в бреду (не от горячки!),
голова пропала меж строчек и таинственных красот, -
я уж устал! Уж я отчаян весь от головы до пяток неизящных!
Увы мне, неискусному в делах, и в капиталах, ну, и вообще…
…вот – некоторая из них, мертворождённых, хихикает вотще…
Прикинулася важной, матёрой дамкой! Хохотает всласть!
А чё ей?! Чай, не в театре на балконе! Не в «АССАМБЛЕЯХ», чай…
Не наступить на горло: заклюют необразованность мою!
Не членство в Союзах всяческих припомнят мигом!
Катись, пожалуй, скажут, колбасой, противный автор!
Фигу вам, друзья! Избыток чувств меня изрядно мучит!
Меня распёрло, прямо вам сказать, желанье СЛАВЫ!
Я – ГЕРОЙ и ГЕНИЙ, в бумажке золочёной от конфект!
Мне харю бить – себе дороже выйдет: а вдруг да мазу
потянут за меня Толстой с Шекспиром?! То-то, вашу мать…
У сильного бессильный – вечный бобик, кусачий, правда,
но зато и мелкий, рождённый для ВЕЛИКОГО ПОХМЕЛЬЯ,
а в дни печали – улицы мести хвостом и телом…
Уповаю, братья, на то, что вы не все – от обезьян.
На то мои резоны, что вы – люди, пущай и не всегда сообразите
всю выгоду пытаться ими быть. Ну – дело ваше…
Убываю вдаль марать свои книжонки. Мне так надо!..
…скажу ещё, что никогда не поздно умыться свежей кровью,
но – своей, не книжкиной несчастною чернильной… Да, вот так!
Не виртуален и сей мир, однако, не след брехать вослед презренной прозе,
в стихах «отображая суть явлений», иль птичкою чирикая, как дятел,
ужасно мозговитый, но напрасный певец окостенелого труда.
Он жрёт личинок? Экий санитар! Прям, блин, поэт ТРУДА И ОБОРОНЫ!
Что ж, мне жалеть, что тварей я не жру, что я брезглив,
что не умею разом так заглотить, как это может дятел?!
Ну, не могу, и всё тут! Не желаю! Я не рождён быть дятлом и героем!
Отстаньте от меня! Не прикасайтесь! Я – культурный,
когда меня никто не принуждает культурным быть или ещё каким…
Когда ж тоска в прекрасном нашем мире меня постигнет,
я не запою ни Лазаря, ни серенаду сердца! Так-то!
Пора унять внезапные позывы, пора терпеть! Когда невмоготу –
откупори чего-нибудь бутылку, а опосля – Маринину прочти,
или – Никитину Лидолию… Однако – не увлекайся: дятлом можешь стать
помимо воли, незаметно, враз, без разночтений, то есть – адекватно
прямому тексту! Боже упаси!.. Не всяк в уме останется…
…вот раз случилася случайность (по случаю):
досталась мне игра в слова, в словечки, в словеса без мыслей,
без воли и судьбы… Без ничего! И я, как глупый нищий,
расстаться с этаким говном не в силах, попёр играть!
Ну, что сказать?.. Напрасно я думал поскорее отвертеться:
ведь ЗАСОСАЛО! И – куда с добром!.. Весь нрав мой,
столь замечательный, живой и благородный, пропал во прах!
Уж я и так, и эдак, - тю-тю, беспечность и порывы неги:
я стал угрюм, подслеповат на веру, порядочность иных предал сомненью…
И всякий дятел мне колол глаза: мол, тунеядствуешь, изрядно не потея!
Мне – нечем крыть… Хотя потеть – не радость, однако – хлеб…
Но выбрал я – слова? Вот пусть слова и думают о хлебе!
Я им, паскудам, выбираю формы, лелею их, аж до темна корячусь
с негодным в обиходе силлогизмом, а мне – Великий Пост на целый год?!..
………………………………………………………………………………..
…Вот так, друзья, приходят в мир ваши книги: пустейшие листки,
не дедюктивы и не собранья истин чрезвычайных, а как-то… так:
вскочила, вроде чирья и – не слезает! Это ль не резон?!
Ну, не стрелять же вас, в конце концов?! Живите, книги…
Из сборника "Пыль пепла",
г.Ульяновск, 2009 г.