Иду по улице и тихонько скулю.
Звёзды тусклеют, как медные бляшечки.
И вдруг мне пёс цепной пролаял: «Люблю!
Любляшечки!»
Кого? Меня? Да что ты, псина!
Ишь ты, морда какая хорошая!
Хозяин выйдет и палкой осиновой
Начнёт внушать, что всего лишь сторож ты.
И будет больно. А стою ли я-то,
Чтоб из-за меня тебе мука такая?
А он всё своё: «Люблю! Люблята!»
И даже как будто: «Люблю и таю!»
Целует мне руки языком шершавым…
Какие у тебя шерстяные уши!
Пусть хозяин думает: « Моя, мол, шавка
Пугает воров на всю катушку.»
И сходит с сердца вся зимняя накипь,
Этакое внутри размоканье весеннее.
Меня , оказывается, любят собаки,
Как хулигана Серёжку Есенина.
А потом я уйду, а бедный зверюга,
Как Робинзон далёкому кораблю,
Провоет луне, единственному другу:
«Люблю-ю-ю! Люблю-ю-ю! Люблю-ю-ю! Люблю-ю-ю!
И будет высматривать, зубы сцепив,
Меня иль ещё кого-то похожего.
Ведь если всю жизнь сидеть на цепи,
Чёрта полюбишь, не только прохожего.
Газета "Красная беднота" 1938г.
(На самом деле1973 г.)