«Вот уже два часа, как я узнал о ее смерти, я рыдаю и пью,
поэтому ничего путного от меня не ждите. Скажу только,
что жизнь моя разделилась на “до Беллы”, “при Белле”
и “после Беллы”. Она нарушила клятву, которую мы
дали друг другу – не умереть раньше другого.
Я не знаю, кто кого предал. Все! Больше не скажу ничего...»
- вырвано интервьюерами «Голоса Америки» 29 ноября у Андрея Битова
Не плачьте, Битов. Не пейте горькую.
Как в голод – жито, вас мерить горсткою
осталось веку-то. Не слышно - мертвой Ей,
тут нужен реквием. Наймите Моцарта.
Снегами белыми уже укрыто
что было Беллою, не мучьтесь, Битов.
Два «Ах» сказалося, а «ох» не вывести
басам ни в жалости, ни паче – в сирости,
ни в той америке, ни в этой питерской
тоске, отбеленной до цвета жимолости.
Уже без голоса, как песнь Ундинова,
Ее веселостью вздохните – минуло!
И – прочь из очереди, ко гробу льющейся,
что все короче и…. А впрочем, мучайтесь!
Да, хоть до чертиков, до черных вестников,
за голос, челку и за них, ровесников!
Жаль, слепнет вечер мой Не вижу Битова.
По Новодевичьему брожу безвыходно.
Один – по правую… Другой – по левую…
Капеллой славы Ее… Назвалась Беллою
затем, что черного в навале наврано,
а кисть точеная бела, как надобно.
Не плачьте, милые! (Не слышу Битова...)
Не над могилою стоим зарытою –
а в зале вензельном, векам завещанном,
от звуков песен Ее, как мрамор, в трещинах.
Что, похоронена? Отпета? Призвана?
Да-да, но кто-нибудь читает сызнова.
*) тут смена ритма и понижение темпа (Г.Д.)
И ходит взор-челнок
по проводам основ,
сплетая прелесть строк,
и это звать : любовь.
И это есть Она,
то, чем спасемся, брат,
когда шепнут и нам :
«вам пять шагов до Врат» :
тарусский спуск к Оке,
черемух ладожских
обвал, в живой руке -
бубенчик ландышев…
И щурясь – белый цвет
слепит, как истина, -
читает Пушкин век,
еще не изданный.
3 декабря 2010
_______________________________________
http://magazines.russ.ru/znamia/2001/1/ahmadul-pr.html
- ссылка на подборку стихов Б.А. в журнале «Знамя» 2001 г., N 1
"Блаженство бытия"