13 сентября.
В себя я, уже по-человечески, пришел только вечером. К нам как раз зашел полковник Глухов. Посидели, поговорили о жизни, нормальный такой мужик.
- Я вот только одного не понимаю,- сказал я Глухову.- если у вас там Исаев был с компанией, мы то вам зачем сдались?
- Да элементарно всё.- он пожал плечами и поставил стаканчик с коньяком на столик. Выпивали он и Шах, я воздерживался.- Переверзеву нужно было выставить от своего пункта бойцов, такое у нас правило. А кого у него возьмешь? Ополчение одно, хотя народ надежный, но всё-таки не то что нужно, не то. А тут вы объявились, да так на узле оперативно сработали. А тут — вы на самом деле пошли первыми. Рукав этот, темный, вот нашли вы дорогу. А могли и не найти. Только когда вы прошли его и вышли с той стороны, за вами пошли люди Исаева. Да парни, извините, но вами вот так вот воспользовались — рисковать своими людьми я права не имел — нас и так мало осталось.
- Понятно.- только и сказал Шах. Да и чего тут вообще говорить — вполне ясное дело. Вполне рядовая практика. Я с самого начала понимал в какой роли нас используют и обиды ни на кого не держал — наемники они и в Африке наемники. И точка.
- Что там у нас с возвращением домой?- спросил я в свою очередь.
- Полный порядок.- ответил Глухов.- Ваши костюмы лежат в каптерке.- на этом слове он ухмыльнулся. - Пойдемте за мной.
Мы пошли. Когда прибыли к своим костюмам, на нас кроме тельников да кальсон ничего не было. Все пришлось сдать. Зато что я увидел. О люди-и! Какая это была машина! Я тут всё носился со своим «Булатом-3» и ахал-охал какой он у меня крутой. Нет, нам с Шахом подарили нечто большее, чем костюмы. Это господа, был экзоскелет. Я тут правда подумал, а с чего бы это им дарить такую штуку «залетным» гражданам, «лимите» голозадой? Всё было просто — это изобретение поставили на небольшой поток для гвардии Южно-Московского Полиса, а конкретно два наших подарка были первыми стопроцентно успешными прототипами с испытательного стенда. Мы, как оказалось, были практически самоубийцами, почему нас не отблагодарить? К тому же — доберусь я до Полиса, до Четверки, а лучше до братства из Металлолитейного, и точно узнаю как эта штука работает и уж тем паче, как её чинить. Впрочем, меня догрузили ещё и инструкцией по эксплуатации, что по идее должно было мне мои техно-маньячные планы существенно облегчить. Ну и жизнь пошла, я балдею... В смысле прихожу к выводу что не успеваю за скоростью событий или что-то в этом роде...
По моей просьбе всё это дело перекрасили в цвет моего старого «Булата-3» и нанесли все опозновательные знаки. Да, признаюсь честно, слаб душой к хай-теку. Значит так, по порядку. Что у нас тут есть. А у нас тут есть много чего нужного и полезного. Я уже говорил, что самый техногенный — это у нас Северный Полис. Но и Южный, как выяснилось, отставал всего на пол шага.
Встроенный визир, не такой как мой, но для шлема вполне подходящий. Уж ПНВ было на высоте. Датчики аномалий с выводом картинки опять же в шлем. Датчики жизненных форм. Баллистические датчики. Отлично, тем лучше я буду знать кто и откуда в меня стреляет. Звуковые датчики и пара крошечных видеокамер на шлеме и правом плече с хард-диском в районе... кх-м... почему-то крестца. И плюс ко всем этим милым датчикам съемные и очень качественные датчики того же самого свойства. Но старые всё равно оставлю. Проверенные потому как. Да и можно не переживать — сервомускулатура в помощь, если что. Так, дальше. Грудные, поясные и набедренные контейнеры-разгрузки для всякой всячины. От артефактов до запасных магазинов к оружию. Мама родная, я люблю этот костюм... Ну и в довершение всего — наличие недурного КПК под сердцем и сервомоторного узла за спиной. Там ещё что-то было, но я решил не вдаваться в совсем уж такие подробности. Будет ещё время наиграться вволюшку, до дому до хаты бы сначала добраться.
14 сентября.
Мы встретились с Павлом Александровичем ровно в полдень в крайне живописном с точки зрения архитектуры пост-апокалипсиса месте. Позади нас возвышались развалины автострадной развязки, стоявшей ранее между тридцать пятым и тридцать вторым километрами Московской Кольцевой АвтоДороги. Слева было Симферопольское Шоссе, справа — Варшавское. Ох и намотал же я там в свое время километров... А прям перед нами были невразумительные намеки на пребывание здесь когда-то железнодорожного полотна. Да, а вообще вокруг нас красовались небольшие такие развалины целого микро-района жилого. Некогда жилого.... Ныне — пустырь. Натуральный.
Дрозд, мой старый товарищ, решил остаться в Южно-Московском полисе. Пока мы с Аристархом лазили под пулями черт те знает где, он успел найти себе в том пункте, где нас принял Переверзев, медсестру, Нину Федоровну, года на три младше себя. Нормальная такая тетушка, весьма «дородного» вида, из тех, кто любит оправдываться, что «хорошего человека должно быть много». Мне оказалось достаточно просто посмотреть в его глаза, чтобы понять — Алексеич прочно осел на этом месте, остепенился, так сказать. Я не стал его убеждал, и хотя мне было больно его терять, я всё-таки был рад за него.
Мы с Шахом, закованные по самые, как раньше говорили, «бананасы», шли с рюкзаками навстречу Переверзеву со товарищи. Крайне умилительная картина, особенно учитывая наличие за их спинами некоего летательного аппарата модели «вероятный зародыш Кукурузника». По другой классификации «недо-Ан-два».
Снявши шлемы и «латные» перчатки, мы тепло поздоровались с Переверзевым.
- Вот на этом мы полетим?- спросил я.
- Да. Надежная вещь. Не раз проверенная. Можете не сомневаться. - стал убеждать нас Пал Ксаныч.
- Да мы верим, верим.- сказал Шах, критично оглядывая наш «небесный лимузин».
- Арти, ты умеешь управлять подобными устройствами?- спросил я брата. Я и сам бы сел за штурвал, но что-то было лень.
- Да. Вполне. Если там не на магических заклинаниях управление.- ответил мне он.
В этом нет нужды, господа.- с улыбкой голливудского актера сказал нам Переверзев. И рукой подозвал паренька в пилотном комбинезоне, которого я заметил издалека — ярко оранжевая ткань отчаянно диссонировала с остальной обстановкой.- Знакомьтесь, это ваш пилот, Николай Гаврилов.
- Та-ак...- только и сказал я.
- Поясню.- сложил руки замком на ремне Переверзев.- Нам нужно переправить гонца в Михнево. Да-да, именно туда. К нему вы и полетите.
- Товарища, я так предполагаю, нам необходима доставить до полиса, я прав?- спросил я у Пал Ксаныча.
- Да.- неожиданно по-детски обрадовался он.
- Николай.- представился нам гражданин с довольно таки пышной русой бородой.
- Ну что, мы тогда полетели?- спросил Шах. Переверзев кивнул.
Взлетели штатно. В кабине, которая по совместительству была пассажирским отсеком и микро-багажником, было тесно. Мы с Шахом едва вместились. О каком-либо пространстве для маневра и говорить то не приходилось. Хорошо хоть свою родную снарягу с оружием вместили. А оружия у нас прибавилось.
За широким окошком, бывшим также и правым бортом самолетика, проплывали удручающие виды. Летели мы на удивление быстро и высоко. Но ничего красивого внизу я не увидел. Пейзажи — один другого гаже. В виду полного отсутствия возможности активной деятельности, я счел за лучшее уснуть.
Я ж говорю, летели мы быстро. Я открыл глаза, когда уловил, что тональность двигателя из убаюкивающей превратилась в будильниково-раздражающую. А движок то того... с перегрузкой работал.
- Николай!- окликнул я пилота, широко зевая.- Как там твои дела?
В известном советском фильме «В бой идут одни старики» командир авиаполка спрашивал у командира эскадрильи Титаренко, как у того проходит выполнение одиночного задания в виде полета над вражеской территорией. В ответ получил:
- Всё нормально.- ответил мне Николай сосредоточенным голосом. И добавил.- Падаю.
С меня весь сон слетел моментально. Чего-чего, а падать, когда под тобой Барыбинский рукав зоны, я не хотел абсолютно. А то что внизу простирался именно он, я понял сразу же, как глянул в стенку-иллюминатор. А внизу переливались огоньками аномалии, что-то шевелилось и прочее. Гадость редкостная. Барыбинский рукав это вам не хухры-мухры какое-то, это вещь серьезная до невозможности, и до такой же степени смертельно опасная.
- Как падаем?- спросил я, ужасаясь.- Как это так — падаем? Ты в своем уме?
- Ты вообще летать умеешь, пилот?- грозно осведомился Шах.
- Воздушная аномалия.- виновато ответил парень.- Двигатель греется. Перегреется и... и всё, будем по-тихому планировать.
- Нам долго ещё лететь?- спросил я, припоминая местную географию.
- Да. Мы только влетели в границы рукава.
- Вот блин история.- хмыкнул Шах.
- Ага.- согласился я. В отличии от Николая, шансы на выживание у нас с Шахом были.- Арти. Активируй жесткое сцепление сервоприводов своего костюма. На внутренней поверхности левой руки. Да, вот эти хреновины. Да, вот так вот. А теперь замкни линии методом одевания шлема.
Костюм наш питался энергией не абы от какой-нибудь батарейки. За электростанцию у нас работали два особо мощных артефакта, не помню как называются, но из серии «электра», «лунный свет» и «крона». А в качестве трансформатора трудился третий артефакт - «гвоздь», продолговатая такая палочка с шляпкой на одном конце.
Двигатель полыхнул и умер. Мы начали плавный процесс приземления в филиал ада. Как всё просто!...
Николай несколько раз себя перекрестил и замер в кресле. Я даже удивился его спокойствию — у меня самого внутренности играли «Полет Валькирий» и вообще всячески буянили. Что там у Шаха, я не знаю, но вряд ли прилив радости и бодрости.
Посадка была относительно мягкой. По крайней мере для меня. Не без помощи Аристарха я выбрался наружу и сразу же стал вытаскивать нашего горе-пилота. Оказывается он себя не перекрестил, а зафиксировал в кресле несколькими ремнями безопасности. Но вот насколько они ему помогли, я даже не знаю. Парень был без сознания, а из носа стекала тонкая струйка крови. Мы оттащили его в сторону и стали приводить в чувство.
Я огляделся. Наше счастье, что участок, куда мы вписались, был чистым от аномалий. А то бы разметало нас кровавым фаршем по округе, и поминай как звали. Однако же... повезло.
Минут через пять наша с Шахом реанимационная терапия дала свои плоды. Однако несмотря на то что Коля открыл глаза и вроде бы даже нас узнал, ни членораздельно говорить, ни тем более ходить он не мог. Оставаться на месте мы тоже не могли.
Решили — я забираю большую часть снаряжения, а Шах несет остатки и Николая. К слову сказать — не так там и много было. В общем, через десять минут мы двинулись в путь. Примерный маршрут я себе представлял. Датчик аномалий я прикрепил рядом с локтевым сгибом левой руки и взяв на изготовку новенький «SIG-74», достаточно бодро пошагал вперед. Шах пер Николая на горбу и шел позади. Стандартный наш двухчастный походный ордер. Это, естественно, если не учитывать порядка семидесяти килограмм в исполнении товарища Гаврилова.
Спустя пол часа ходьбы я весь был на нервах. Никаких, я повторяю — никаких следов мутантов. А уж их следы я вижу всегда. Как будто здесь все вымерли. Остановившись, я посмотрел на небо. Небо как небо, затянуто тучами, слегка прикрытое маревом — ну так мы же в рукаве зоны, а там всегда так. Надо бы найти источник воды. Нет, ни в коем случае не пить, боже нас от этого упаси. Сделать замер. Ибо со старого костюма я снял совсем маленький датчик — такую пяти сантиметровую колбу. Чем хуже было состояние воды, тем темнее становился её цвет. А если она меняла свой размер, можно было судить об аномальной активности в этом районе. Принцип действия прибора под названием «Нос Буратино» я не помнил, но всегда точно знал, что означают его показания.
Воду мы нашли ещё минут через двадцать. Прибор почернел и максимально удлинился. Аномальная активность низкая, вода — чистый яд. Тогда где животные? Те, которые мутанты?
Шах тоже ничего по этому поводу сказать не мог. Хорошо, на ноги встал Коля. Шатался правда, как заправский алкоголик, но уже мог говорить. Правда мало и плохо, но прогресс, как известно на лицо. А оно у него стремительно принимало цвет хорошего такого обширного синяка.
И тут как назло появились первые животные. Волкодавы, разумеется. Хорошо что ещё молодые, а потому наглые сверх всякой меры и туповатые. Что такое настоящая наглость? Это бежать по шпалам на паровоз и кричать «Задавлю». Они сделали тоже самое. Я открыл огонь. Первый же волкодав в прыжке перекувырнулся и грохнулся оземь уже бездыханным. Отстреляли мы их достаточно оперативно — слишком близко не подбежал никто. Даже Коля успел достать «ТТ» и пару раз в кого-то пальнуть.
- Хорошая штука.- сказал Шах, покачивая модернизированным пулеметом «Печенег». Да, и правда — хорошая. Для того у кого она есть, как говорится...
- Кровосос!- вскинулся Николай. Он был прав — мерцающее пятно на детекторе жизненных форм наматывало круги, в центре которых расположилась наша компания.
Великое дело — подствольный гранатомет. Особенно в умелый руках. Ну да не буду хвастаться — нечем. Первый выстрел у меня ушел в молоко. Я объяснил это тем что ствол не пристрелянный. Второй сыграл в недолет. Кровососу на это было наплевать. Да, кстати, если кто не знает — стрелять по практически невидимому монстру занятие не из легких. Ты же его не видишь и ориентируешься только по детектору. Но всё-таки третьим выстрелом я его прибил. И подумал, что если бы я сейчас, одетый в старый свой «Булат-3» держал в руках свой АК-108, я бы прибил этого кровососа первой же подствольной гранатой.
Мы шли достаточно медленно. И я всё никак не мог заставить себя успокоиться. Я даже предположил, что здесь есть некое пси-поле, которое мозги не выжигает, но на нервы действует.
Я уже подумал что мы почти добрались до выхода из рукава. Но это оказалась сплошная стена из аномалий совершенно нового типа. Да, я всегда думал, что Барыбинский рукав «привилегированный», если можно так сказать. Попытка кинуть камень через преграду привела к тому что он превратился едва ли не в плазму, а датчики костюма завопили как убиваемые от выброса разных энергий. Я даже не стал представлять, что будет с нами, если мы попадем в эти аномалии.
И тут нарисовалась очень большая проблема. В виде трех мутантов неизвестного типа. Каждый ростом всего полтора метра, но одного взгляда на комплекцию хватало чтобы понять — такой и БТР вскроет, не поморщится. Когти действительно были длинными, изогнутыми и очень правильной формы. Маленькие глаза, казалось, смотрели на нас совершенно осмысленно. И это не нравилось мне больше всего. Гомункулы они хитрые, а эти твари ещё и сильны.
Я скинул с себя всё что могло помешать. И снял маску со шлема. Тем более что он был разборный. Тем временем Шах вскинул противопехотный гранатомет. Гаврилов отошел назад. Я даже зауважал его немного, поскольку в панику он не впал, а достал некий пистолет с тонким глушителем. Откуда он его извлек, если по сути дела костюм на нем был тонкий и без выпуклостей внутренних карманов.
И тут сверкнула вспышка. Длинный тонкий луч пару мгновений задержался на черепе одного из гадов, и тот лопнул как воздушный шарик. Это был тот самый пистолет. Я догадался что это могло быть — гаусс-технология плюс избыточное выделение энергии с целью нагревания подаваемого из обоймы газа. Итак, господа, прошу любить и жаловать — её высочество — сверхнагретая плазма. Шикарно. От этого остолбенели даже монстры. Я краем глаза заметил как Коля танцует с пистолетом в руках, ибо у того кончик ствола раскалился до бела. Наверное пистолет пока ещё опытный образец.
Мы с Шахом давно научились друг друга в бою понимать на «отлично». В рукава и очагах зоны, да и просто в столкновениях со всякой швалью двуногой либо ты заставишь судьбу поставить тебе «отлично» и останешься жив, либо тебе выпишут «пару» и ты убит. Другие варианты встречаются не часто. По крайней мере у сталкеров. У них жизнь ещё ярче, яростней... и от того сильно короче.
Шах и я кинулись на монстров синхронно. Нужно быть быстрее, сильнее, точнее, хитрее противника. Но что ты сделаешь, когда твой враг от рождения наделен едва ли не сверх-силой? Мутанты... ублюдочные дети техногенных катастроф и генетических игрищ.
Я поднырнул под одного и всадил нож ему в паховую область. Громила взревел и лягнул меня ногой. Не представляю что со мной было бы, не одень я экзоскелет. Жалобно скрипнули сервомоторы. Мне очень не хотелось остаться с полутора сотнями недвижимых килограммов перед лицом безжалостной смерти. Мне вообще что-то расхотелось умирать. Да и не хотелось когда-либо.
Пришлось очень резво вскочить и сразу же сделать прыжок в сторону. Шах избрал другую тактику — он извлек два подаренных «южанами» клинка и выстроил из них словно бы стену. Он настолько быстро крутил их вокруг себя, что они с монстрами практически поменялись ролями. Мой пистолет-пулемет Хеклер Кох оказался у меня в руке, и я выстрелил монстру по глазам. Ох и разозлился же он... едва грудь мне не проломил, как боксер, прямым ударом в корпус.
И снова сверкнула вспышка Колиного пистолета, и монстр Шаха остался без одной ноги. А вот мне не повезло — мне-то достался самый крупный. Пока Шах добивал раненного, я со своим «спарринг-партнером» перешли в более активное противостояние. Я уклонялся как мог, всаживая в него пулю за пулей. Николай, как я мельком увидел, схватил мой автомат, но не решался стрелять, боясь задеть меня.
- Стреляй!- закричал я что есть сил. Получалось плохо — в горле пересохло и крик обратился в хрип. Но он меня понял, и СИГ в его руках дробно застучал. Стрелял он так себе, ибо я умудрился таки схлопотать в бедро несколько чувствительных попаданий. Но мутанту досталась почти вся обойма. Он взревел и кинулся на Николая. И я понял, что он его сейчас под орех разделает как делать нечего. Это значило, что мы не выполним последнее поручение Переверзева. А я не из тех людей, кто любит проваливать задания. Я сорвал с пояса наступательную гранату и с диким криком, что-то меня прям пробило на боевой клич, запрыгнул ему на спину. Схватил за верхнюю губу, или что там у него было над клыками, и нажав большим пальцем кнопку активации, засандалил гранату прямо в глотку.
Эх черт, он её почти успел выплюнуть, и ему лишь разворотило пол морды.
Картина была, что называется, маслом — виден череп, глаза нет, половины челюсти тоже нет. Но мне то что с этого — он прыгнул на меня, а уклониться я не смог. Он придавил моё бренное тело всей своей зверской массой. Одной рукой я схватил его за обрубок челюсти не давая меня укусить, другой держал одну из его лап. Это страшное напряжение, я чувствовал как медленно сдаю. Кровь перемешанная со слюной капала мне на лицо, уцелевший глаз ублюдка светился нечеловеческой яростью. Конечно, киса, граната это будет очень больно, а ты как хотел, паскуда? Он сжал челюсть, пронзая клыками защиту перчатки, второй лапой стал дубасить со всех сил по броне. Я закричал от гнева и боли. Я не хотел сдаваться, я не должен был, я не мог!! Я не могу умереть здесь, слышишь ты, кусок вонючего мяса, я тебе говорю, а?!
Что-то на полном ходу врезалось в монстра, основательно сбив его с меня. Я не преминул возможностью и заехал ему сбоку, прямиком в разлохмаченную челюсть. Что, больно, с*ка? На тебе ещё, на! Тараном сработал Гаврилов. Я выхватил у него автомат и ударив в ту же челюсть мутанта ногой, вставил автоматный ствол прямо в раззявленную пасть и нажал курок. Стрелял до тех пор, пока не опустела обойма. Монстр упал на землю, орошая траву черной кровью, перемешанной с мозгами. Шах своего разделал по частям. Оказывается, как только я упал, он стал всаживать пули монстру в голову. Если бы не это, прикончила бы меня тварь. Я кое-как вытер лицо от кровавой дряни и внимательнее посмотрел на них.
Шах заметил ненормальное первым. Он достал свой ненормально большой пистолет-пулемет «Крис-супер» и разнес остатки головы мутанту. Я сперва не понял, зачем это ему. Но потом... спрашивается, зачем зашивать в голову существу, живому, металлические волокнистые микросхемы? Похожие на рыболовную сеть, только слегка трехмерную. А дальше было ещё любопытнее. В районе того, что можно было бы назвать мозжечком, я нашел кремниевые микросхемы. С печатью Южно-московского полиса. Вообще-то непосвященный человек не узнал бы традиционное клеймо «южан». Но мы-то с Шахом были в одном из секретных цехов, и я там умудрился разглядеть вот эту вот самую печать. Возникает вопрос — что это за.... хрень такая?
Мне показалось, или где-то там, на перелеске, блеснула как будто бы оптика. Я достал из, слава богу уцелевшего, бокового кармана свой визир и вскинул к глазам.
Следующее мгновение растянулось на пол вечности. Я выронил свой драгоценный аппарат, стараясь закрыть телом Колю, сверкнула вспышка и грохнул выстрел, потом ещё один, и ещё. Шах вскинул пулемет свой и начал стрелять, укладывая очереди удивительно точно в место откуда стреляли. А за краткий миг до того как Аристарх начал стрелять, что-то с силой дважды стукнуло меня в грудь, и раздался краткий вскрик Николая. Мы оба упали, вот только я встал, а он нет, и на его комбинезоне расплывалось красное пятно.
Эх твою же мать, Коля-Коля-Николай, от мутантов уберегся, от людей нет. Я резво сменил обойму в автомате и бросился туда, откуда стрелял снайпер. Меня остановил Шах и всучил лицевой щиток шлема. На загоревшемся крохотном дисплее я отчетливо увидел метку со значком пули. Тем лучше.
- Пригляди за Колей.- я всё ещё говорил о нем как о живом.
Кто бы ты ни был, но я тебя урою. Никому ещё с рук не сходило убивать тех кто в моей команде. Я и в Кожухово-4 за Гришку с Саидом рвал и метал тех полудурков как бешеный. Что-то укололо меня в плечо. Ага, аптечка сработала. Стало чуть лучше, голова сразу же прояснилось, а сердце прекратило ломиться в виски со скоростью работающей швейной машинки.
Их было двое. Одного убил Шах, молодчина. Второй был ранен. Да, парни, стрелять мы горазды, а вот прятаться что-то не очень.
Только взглянув на них, я почти всё понял. На них была экипировка того самого пункта, где мы с Переверзевым познакомились.
- Не стреляй!- взмолился раненный.
- Да-а?- удивился я.- А почему? А что я с этого убуду иметь?
- А ты ведь хочешь узнать имя заказчика?- парень зажимал две пулевые раны в боку и лихорадочно метался. Судя по тому, сколько из него крови вытекло, он не жилец, но разочаровывать его я не стал.
- Предположим, хочу.- сказал я и ответ ствол автомата в сторону. Даже снова снял лицевой щиток шлема.
- Вас заказал Павел...- он закашлялся и выплюнул пару сгустков крови.- Переверзев, короче. А ему Шрам, лысый полковник из центра Полиса.
- У него ещё шрам от затылка до бровей?
Д- а-да-да,- торопливо закивал паренек.- Он самый. У него ещё правая щека обожжена.
Вот только этого счастья мне не хватало, с горькой ирония подумал я. Посидев ещё немного, я встал и прицелился парню в лоб.
- Э-э-эй! Не надо, пожалуйста, нет! Ты же обещал!- закричал наш неудавшийся киллер.
- Извини. Ничего личного, Джони, но Боливар не вынесет двоих.- и я спустил курок. С аккуратной дырочкой во лбу он завалился на спину. Никаких угрызений совести я не испытывал. Кто его знает, сколько бы он ещё умирал. Не дай бог, приперлись бы мутанты и начали жрать его живьем. Вот такой судьбы я точно почти никому не пожелаю... А так — и быстро, и не больно.
Когда я пришел на место, Аристарх, к моей огромной радости, бинтовал бледного как смерть, но всё-таки живого Гаврилова. Меня это очень обрадовало. Правда, конечно же, огорчал тот факт, что нам опять придется тащить его на спине, и к сожалению, надеяться на быстрое выздоровление не стоит.
Гаврилова тащил Аристарх, я шел первым, бросая взгляды на детекторы аномалий. Пулемет Шаха болтался за моей спиной поверх всего остального снаряжения.
Вот уж никогда бы не подумал, что в рукаве зоны, в таком богом проклятом, причем трижды, месте, может быть такая красота. Мы наткнулись на маленький, метра в четыре, водопад. Это был словно оазис посреди пустыни.
- Остановимся?- спросил Шах.
- Нет.- неожиданно ответил я.- Не здесь. Вон у тех камней И заберись как можно выше. И пулемет свой забери.
- Подозреваешь что-нибудь?- спросил он.
- Как всегда.- ответил я.
Автомат я перехватил поудобнее в левую руку, а в правой держал длинный изогнутый клинок. Который ранее у меня лежал в ножнах в рюкзаке, именно потому я не мог воспользоваться им ранее.
Аккуратно, я пошел к водопаду. Мне очень хотелось, чтобы в этом месте не было никакой западни, но в то же время я знал, что ничего хорошего здесь быть не может. Это же Барыбинский рукав Зоны! Тут по идее на каждом шагу просто напросто должна стоять Смерть с косой. Можно и без, уже не принципиально.
Я внимательно всё просканировал. Чисто. Водопад выглядел невинным и спокойным. Помнится мне, была такая поговорка: не буди лихо, пока оно тихо... нет, немного не так, не буди спящую собаку, вот так! Так ведь, пока не разбудишь, ни породы, ни природы этого зверя не узнаешь. Я забрался на скальный выступ, залег, и выстрелил из подствольника. В центр водопада.
Мать моя женщина, тут такое началось! В том месте, куда падал водный поток, земля вздыбилась неправдоподобно большим взрывом, откуда на свет божий, если он ему всё ещё принадлежит, вылезла натуральная гидра. Или осьминог, там было не до внутривидовых различий беспозвоночных членистоногих. Быстро перезарядив гранатомет, я выстрелил ещё раз и ещё.
«Шах, уходим»- крикнул я Аристарху, по внутришлемной рации. Я почти убежал оттуда, но в прыжке меня за ногу схватила эта дрянь и потащила к себе. Невероятных трудов мне стоило от неё отвязаться.
Не знаю как ты, а я, пожалуй, передохну.- сказал я Аристарху.- Сил моих больше нет.
Как скажешь.- буркнул он. Мы расположились почти что в трехстах метрах от негостеприимного водопада.
Я лежал на земле и думал. О Кате, об остальной команде, о том, каково на новом месте Алексеичу, которого я больше никогда не увижу. О том, за какие такие грехи нам всем вот это наказание, именуемое Расширением 19-го года. Я лежал и думал... мне что-то грезилось. Что-то светло-синее и прозрачное, витало надо мной. И у меня не было никаких сил встать и куда-то идти.
- Экза-а-арх!- что-то неправильное и корявое ворвалось в мои сладкие видения.- Экза-арх! - Очнись! Уходим! А-а-а-а-э-э...
Я стряхнул с себя наваждение, и сразу же чудовищная боль ударила мне в голову. Казалось, я сейчас не выдержу и умру. И на долю секунды я действительно пожелал себе смерти, настолько невыносимой была мука. Упав на колени, я стиснул голову руками и закричал. Кто-то, очевидно, Шах, подхватил меня и потащил. Я что есть сил заработал ногами. Но потом меня словно кипятком ошпарило — Коля! Ошалелыми глазами я оглянулся и не увидел его. А когда увидел, где он, мне стало очень страшно, как не было страшно давно. И хотя мне удалось справиться с приступом паническом страха, я всё равно стоял как вкопанный.
Рядом с нами стоял тетрах. Он заслонил собой солнце. Росту в нем было с пятиэтажку, опиралось сие чудовище на четыре одинаковые столпа. Впрочем, тетрархом его прозвали не за ноги, а за четыре глаза, по одной над каждой ногой. Видимой пасти у твари не было, тетрах мог открыть её в любой части тела выше ног, даже если стоял на месте и не шевелился. Хитин, крепче брони линкоров и дредноутов, в любом месте мог разойтись где ему захочется и обнажить равные ряды округлых зубов. Вот и все. За хватательные конечности у него работал язык, и три лианы, которые он прятал где-то внутри себя. А ещё он мог плеваться кислотой и всякой дрянью, или десантировать отряды маленьких зубастых существ типа помеси таракана и обезьяны. А уж сколько он весил, это и представить трудно.
И вот такая махина, которую невозможно уничтожить, стояла прямо перед нами, и одной из своих рук-лиан, держала Николая. Не успел я даже дернуться, как две другие схватили нас с Шахом и всей троицей мы оказались на впалой спине монстра. Николай был плох. Но перевязать мы его не могли.
Я даже приблизительно не мог сказать, куда это махина нас унесет. Впрочем, если он соберется нас сожрать, в чем я не был уверен, ему придется постараться. Хотя... в минуты опасности, или интереса, тетрах мог развивать скорость километров под сто пятьдесят. И вот попробуй от этого существа убежать...
Мимо нас проплывали вполне привычные сталкерскому взору пейзажи. Пара разрушенных деревень. Я даже поразился, какой Барыбинский рукав широкий. Когда мы проходили сквозь аномальное поле, у меня волосы встали дыбом и всё внутри похолодело. Не могу объяснить как нас не убило, ведь даже ребенку в нынешнем мире известно — в радиусе метров ста вокруг аномального фронта, более чем пяток-другой аномалий типа Электра, ничего живого не бывает. Ан нет, и в этом правиле бывают исключения. Никто мне правда не поверит, но... я тут подумал и включил видеокамеру на шлеме.
Николаю становилось всё хуже. Я боялся, что мы его не довезем. Это было бы вдвойне обидней — потерять человека за шаг до его вероятного спасения. Кое-как мне всё -таки удалось стабилизировать его состояние. Но это было крайне ненадежно. Аптечка она не вечная.
Я был удивлен, когда мы вышли к железной дороге. Оно прекрасно сохранилось! И я заметил, как аккуратно и бережно тетрах через него переступал. Это надо будет при случае выяснить. И он повез нас вдоль железки. Мы доехали на спине живого колосса до станции Барыбино, в чью честь, собственно говоря, мы все и прозвали этот рукав Зоны. Словно бы законсервированная станция проплывала мимо нас. У меня ком в горле застрял, когда я увидел застывших в движении людей. Святый боже, что же здесь произошло? Невероятная и тягостная картина. Я всякое видел за десять лет. Но чтоб вот так... ещё хлеще чем выставка жертв Холокоста, которую как-то привозили в Москву.
Наконец этот кошмар остался за спиной. Впереди простиралось зыбкое марево границы рукава зоны. Я внутренне подобрался.
Шах. Хватай Колю. Либо мы сейчас ворвемся аки всадники, либо сыграем в десантников.
Ни того, ни другого не хочу.- ответил мне Аристарх. Он заграбастал Николая в далеко не дружелюбные объятия и приготовился к жесткому прыжку. Но всё прошло несколько иначе
Тетрарх медленно прошел сквозь границу рукава и остановился. С протяжным воем, от которого у меня едва волосы дыбом не встали, он присел, и аккуратно поставил нас на землю. И легонько так подтолкнул в спину. Ну, как детей малых, честное слово. Когда же мы оглянулись, эта тварюжка ломилась в обратную сторону как болид Формулы-1 на трассе в Монте-Карло. Умеет же, а! А так сразу и не скажешь. Хорошо что таких вот субъектов насчитывается всего-то… А действительно, сколько их тут? Во всяком случае бдительная статистика «наших мест» упорно умалчивает о них. Ну, вот доберемся до цивилизации, тогда и заговорит нашими устами. Хотя, стоит ли говорить? Кто поверит что самый невероятный монстр из когда-либо бывавших на планете не сожрал троих гуманоидов, а даже отвез их на себе? Не поверят, ещё и пальцем у виска покрутят, и дай бог, если только пальцем, и только у своего лба. Знаем мы их…
К ночи мы добрались до некоего свободного хутора. Свободным он был только так, для проформы – в радиусе дневного пешего хода от Михневского полиса все было на контроле у милитаристов. Но юридически статус-кво соблюдался и нас минут пять продержали в «предбаннике», заполняя неведомые листки и протоколы.
Предварительно сняв шлемы, мы с Шахом шумно ворвались внутрь небольшого караульного помещения.
- Тише вы! Натопчите мне тута!- на нас наехала такая «каноничная» баб-Маша, уборщица в синем халате и с непонятной косынкой на голове.- Ходют тута и ходют… Ой батюшки-светы!
Это она увидела Николая. После всех перипетий, которые ему довелось пережить, Гаврилов был похож на вурдалака, разве что клыков не наблюдалось. По крайней мере я не заметил, а интересоваться было не зачем – бо не дантист я, грешный….
- Врач есть?- спросил Шах.- Только быстро, бабушка, быстро!
Бабульку как ветром сдуло. Ещё две минуты томительного ожидания, и в сторожку, как я это назвал, вошел одевавшийся на ходу пожилой мужчина со следами вчерашнего веселья на помятом изрядно лице.
- М-ну и что тут у нас? Хорош, красавец, хорош…- пробубнил он, начиная осмотр.- Ничего необычного, вроде бы. Стандартные пулевые отверстия. Платить чем будете? Артефакты, оружие, раритет?
Всё это время он ощупывал и осматривал Николая. У нас с Шахом вроде бы что-то такое завалялось, конечно, но мы не совсем были уверены, хватит ли. Расценки на артефакты в разных местах очень сильно могут различаться.
- С оплатой разберемся позднее.- сказал я.
- Все вы так говорите.- ответил мне врач, отрываясь от осмотра.- Медицинской страховки лет как десять уж нет, а вы все не отвыкнете.
- Уважаемый, - мне все это очень не нравилось.- не надо тут на нас нагнетать. Этого человека срочно нужно доставить в Михневский полис, в отдел внутренней безопасности. Это,- я ткнул пальцем в Гаврилова.- очень, я повторяю, очень важный курьер. А мы его туда везем. И если он не выживет, тебе, дядя, тоже достанется на орехи по самые некуда. Лечи, тебе говорят! А мы сейчас пошукаем наличность или же ещё что.
- Телефон.- внезапно сказал Шах.- Шторм.
Ну, точно, как я мог забыть! Развернувшись всем своим терминаторским корпусом к охраннику, я даже не спросил – потребовал:
- Телефон и связь с Михнево!- повернувшись вполоборота к Аристрарху, я сказал ему.- Доктора напряги, задолбал уже, честное слово. Не дай бог Николай «того», он же у меня следующим на тот свет уйдет.
Я принял из рук охранника телефон и стал набирать написанный на корпусе телефон Михневского полиса. И как только там подняли трубку, я сразу же стукнул по нескольким клавишам, набирая внутренний номер отдела. Где служила Шторм. Потом – её добавочный.
- Слушаю.- ответил мне безразличный, но очень знакомый голос.- Говорите.
- Это Экзарх.- сказал я.- Мы в хуторе. Ситцево. И нас трое. Запрашиваю эвакуацию. И врача, да.
- Сколько патронов у тебя оставалось в рожке, когда ты позапрошлой осенью с Грузилом и Шепотом пришел на северный КПП?- задала она мне проверочный вопрос. Мне не составляло труда ответить:
- Нисколько. Я тогда был с РПК, а у него не рожок, а цинка. И шли мы не осенью, а весной, потому как Шепот свалил от вас летом, а Грузила убили в мае. Ещё вопросы есть?
- Нет. Ждите машину, скоро будет. И да, амулет на шее?
Я сначала не понял, какой амулет она имеет ввиду, но когда спросил у Шаха, тот ответил утвердительно – да, на шее Гаврилова висел египетский крест – анх.
- Да, есть такой девайс.
- Отлично.- сказала мне Анна и положила трубку.
Часа в три ночи к нам выполз доктор, и сообщил результаты операции. С одной стороны Николаю повезло – жить будет, и в принципе неплохо. Но мужичок выразил большое сомнение, что Гаврилова допустят к пилотированию летательных аппаратов, да и отличаться любовью к спорту ему теперь не грозит. Тут уж лично я ничего поделать не мог.
Машина ждала нас уже достаточно давно, и шофер с бортстрелком плюнули на регламент и перебрались туда, где сидели мы с Шахом. В бывшей «Тойоте –ЛэндКрузэр» остался только механик, который нашел для себя душевно полезное занятие. Никто, собственно говоря, не возражал.
Иногда бывает такое ощущение, что нужно просто побыть одному. Так или иначе – знакомо каждому. Я сидел на крыше Тойоты, поверх сложенной спарки пулеметов Корд, и смотрел в ночное небо. Была грусть совершенно особого рода, когда не было ни мыслей, ни желаний, только пустыня какая-то, белая… Как Антарктика, где ничего кроме пустующих просторов и вымораживающего холода. Примерно так же я себя сейчас и чувствовал. Не знаю как там Аристарх, ему в душу сейчас я лезть не хотел, по глазам было видно, что ничуть не лучше чем мне.
А вот они и ворота Полиса. Мы заезжали с другой стороны, и ДОТ, преграждавший нам путь, имел П-образную форму. Переть под огнем этой «дуры» я бы точно не стал. Вообще, как уже можно было догадаться, Михнево это крепость из разряда тех, которые могут пасть из-за хитрости-коварности-подлости-предательства, но никак не по причине штурма. Конечно, если начнется Большой Гон типа 19-го года, я не ручаюсь за 100-процентную целостность периметра Полиса, но уверен, что город выстоит. В конце концов, даже в законе довлеющей биомассы есть исключения – неисчислимую орду мяса можно остановить почти таким же валом раскаленной стали и свинца.
Нас подвергли тщательному досмотру. В той степени, в которой это можно применить к нашим экзоскелетам, которые мы с Шахом решили именовать «Дюрандалями». Мне это показалось ироничным и поэтичным одновременно. Не меч, конечно же, но защитить в состоянии костюмчик.
Устал я сверх всякой меры. Ну или не настолько, но все же достаточно. Единственное, из осуществимого прямо сейчас, чего мне хотелось, так это снять с себя экзоскелет и завалиться спать. К нашему с Шахом счастью, костюмы снимались достаточно просто.
Спустя несколько минут после того, как нас с братцем привели в большую комнату и оставили в покое, я освободился от защитных кандалов сервоприводных механизмов. Такое ощущение, будто уменьшился в размерах и весе. С одной стороны я испытал облегчение, а с другой — навалилась слабость. Я уснул сразу же, как только укрыл свое тельце одеялом. Что там делал Аристарх, узнать мне не хватило сил. Да и зачем?