Мне снилось самое страшное, что может быть в мире.
Сорвалось, столпилось,
Пьянеющее от шампанского после полуночи.
А голоса неслышно звенели.
И река, такая грязная.
А они твердили — "Какая прелесть!"
А я... в лодке. Как в каменной клетке.
Лишь только облако надо мной, —
Такое пушистое и немного сладкое.
Как конфетка.
А рядом... Большой мальчик.
Нет, нет, только не он!
Как гром, как камертон.
Завидный.
И может быть даже красивый.
А я шептала ему в ухо все, что могла вспомнить.
Как будто память мою украли.
Как будто в реку лицом окунали.
И даже этого мне казалось мало.
Я рассказывала ему сказки.
Те, которых еще не написала.
А он снова поцеловал туда, где пусто.
В самую душу.
А я улыбалась.
И, главное, — не боялась.
Упасть в пропасть его бесконечности.
А он все старался увезти меня куда-то.
Туда, где лужа, полная молока.
Туда, где утром виден закат.
(Цветом тухлого персика)
И какие-то люди меня окружали,
Улыбались и хохотали.
А некоторые... Скучно зевали.
А потом он не пришел...
Только отвез меня на далекий берег.
И я упала. Совершенно случайно.
Когда молоко в луже скисло.
А они заставили верить.
Когда завяли цветы вместе с шипами.
В клумбах из ирисок.
Когда оказалось... что им был ты.
В снах такое бывает...
Когда один человек поселяет в другого свои шипы.
Мне снилось самое страшное, что может быть в мире.
А потом то ли я умерла, то ли меня разбудили.