На тучных пастбищах Москвы
Доили многих, хватки руки.
А те, что прибыли с Невы,
Плотвой казались, а не щукой.
Однако, просчитались малость
В непогрешимости своей
И «Кепке» первому досталось,
Попозже тем, кто вместе с ней.
Прошла пчелиная пора.
Сошла на нет карьера мэра,
Едва не скинули Петра,
Но вспомнили - земляк премьера!
Пока в его руках штурвал,
Оставили стоять на месте.
Приказа трогать не давал
И все в порядке, честь по чести.
Истеблишмент, он налету,
Почуяв ветра перемену,
Восславил нового главу,
Пришедшего тому, на смену.
Мансийский хант, интеллигент,
Сказалась жизненная школа,
Имея мощный аргумент,
Снес две палатки для прикола.
Пообещал расширить «пробки»,
Метро до Питера тянуть…
Ну, раз он уж такой, не робкий,
Флаг в руки, барабан на грудь.
А где же те, что всё решали
Коллегиально, меж собой?
Притихли и ручными стали,
Так, блеют что-то, в разнобой.
Попрятав деньги до поры,
Ушли в подполье поголовно,
Мол, от сумы и от тюрьмы...
и учат кодекс Уголовный.