В асфальте мокром отразится
ночная призрачность витрин
и манекен, с лицом провидца,
с незрячей пустотой внутри…
Мой дом, с жестокостью витрины,
хранит содружество вещей:
ночник, очки, кулон старинный,
халат… теперь уже – ничей.
И тускло, пусто глянут стены
незрячим взглядом манекена.
* * *
Уже спокойно беспечален
застывший профиль. Это – грань.
Где мной проиграна игра
за жизнь на временном причале.
Я отыграла восемь лет.
И грани боль, и света след...