Разбросал снегирей над рябинами
тишиной отороченный день,
и склонился под шапкою инея
поседевший, усталый плетень.
И ему, видно, тоже - невесело,
как и я, он душою засох...
Знаешь, друг, может, нынешним вечером
ты ко мне заглянёшь на часок?
Посидели б с тобой, посудачили,
натопили бы жаркую печь,
о корявой судьбе-неудачнице
повели бы неспешную речь.
Видно, я не предвидел заранее
убежав от мирской суеты,
что в черте моего проживания
будешь другом единственным - ты.
Городские проблемы жилищные,
безразличье на лицах детей,
да ещё коридоры больничные,
да ещё отпеванье друзей.
И познанья мои инженерные
не востребовал нынешний век -
только деньги да страсти карьерные -
что ему пожилой человек...
А жена не увидела старости
и осталась навек молодой,
и зарыты семейные радости
вместе с ней под могильной плитой...
...Ну, дружище, давай, не отказывай,
жду сегодня на мой огонёк,
не хочу , замурованным заживо,
коротать предназначенный срок.
Одиночество душу измучило.
Под унылые всхлипы в трубе
я бы сжал твои руки колючие,
рассказал бы тихонько тебе,
как порою и страшно, и холодно
слушать ветра осеннего стон,
как мою одичалую голову
панихидный терзает трезвон,
месяц скалится злобной ухмылкою,
разливает лимонную грязь,
и тоскую, над горькой бутылкою
головою тяжёлой склонясь.
Так и тянутся дни одинокие,
сердце тише и глуше стучит...
...Лишь какая-то песня далёкая
мне порою чуть слышно звучит,
вспоминается светлая горница,
молодая весёлая мать...
Вот хмельною июльскою звонницей
мы шагаем грибы собирать,
вьётся тропка вдоль поля овсяного,
перепёлка вспорхнёт и замрёт,
и томление сладостно-пряное
над травою душистой плывёт,
и высокие, нежные, чистые
лёгкой стайкой парят облака...
Но мою откровенную исповедь
я на этом закончу пока...
...Протянулась тоской журавлиною
от рябинок вечерняя тень.
Сбросил шапку колючего инея,
улыбнулся мне старый плетень!
И теплом долгожданным повеяло
от улыбки его озорной,
и на миг бестолково поверилось,
что здоров, что совсем молодой...
Я иду, благодарно и бережно
ту улыбку в душе сохраня,
вижу, точною мерой отмерена
горсть надежды для нового дня...
Лина Лучникова 2010 г.