Нефть, у земли природная течка.
Болею, на столе шприц, дешевая аптечка.
Всё раздал, что было нажито.
Как мне жить без нефтяной скважины?
Почему все собаки лают у моего крылечка?
Я зарылся в постель, жую сдобные булки.
Я думаю о детях бездомных,
о солдате погибшем из соседнего переулка.
Мне никто не говорил — скрывали! —
что я — на нашем полустанке уникальная личность.
Я узнал это сам, совершенно случайно,
недавно, когда спешил на электричку.
Я — как скважина, достояние нации
Российской Федерации.
Меня не любят, забыло правительство,
большие и малые партии.
На улице осень, ни дождинки,
я зарылся в постель, жую чёрствые булки,
отращиваю на щёках щетинки,
собака покусывает блох в караулке.
На книгах, в углах коплю пылинки —
скаредный, совсем стал скаредный.
Иголка ползает по пластинке,
Ворона каркает, песня заикается.
За окном бежит другая собака,
Она бежит не просто так, а на случку,
у неё сегодня день такой, у неё течка,
потому что она по природе сучка.
— Под завалинкой, за печкой,
караулит тебя зубастая щука!
Меня пугают радио, кандидаты.
Я надулся, я бука, я бяка.
Меня пугает прогноз погоды.
Мне страшно, мне грустно и больно...
А вдруг засуха, радиация, роды!
Воют ветры богомольно…
Всем назло отменяю вечность!
Да здравствует Первомай!
Да здравствует скоротечность!
«Октябрь — это май!»
Олигархи и прочие жадины, гады,
верните мою природную ренту,
а то всех щук на вас напущу,
не будете сами рады!
Я думаю про вас, а сам плачу…
Эх, хорошо быть, хорошо бы, хорошо…
Сочинить напоследок стишок…
О том, как мальчик писает с перрона,
а него глядит ворона.
18 ноябрь 2003