…где курит весь балет
под вальс деми- сезона,
где пачка, словно дым
исчезнет, откружив,
где лебедь мил и жив,
острит у телефона,
смеясь, и не простясь,
об этом позабыв,
выходит на асфальт
под занавес заката,
под неизменный ряд
балконов и перил…
…шум отлетевших крыл…
действительность крылата,
которую Икар
над стаей волн раскрыл.
Раскрыл как веер карт
одноименной Китри,
но карты крапом вверх
и тротуар в чехле.
Он сер как вещество,
что мыслит на Земле,
где может мыслить тень
всех лиц, мелькнувших в титре.
Он нем как кинофильм…
Париж…Начало века…
До мировой войны
сезон, еще сезон…
У русских антреприз,
на острие успеха
застыл в плие Вишну.
И давность не резон.
И арабески ног
и тонкий ракурс кредо…
По Дягилевски прост
изыскан верный ход…
хотя без па де ша
и без афиши с неба
он рыбкой золотой
красуясь, уплывет,
туда, где стая волн
и где соперник Феба
закончил свой почти
космический полет.
На Спасской без конца
все бьют и бьют куранты.
Блаженного с торца
стрельцов не обойдет.
Так хочется привстать,
подняться на пуанты
и ощутить тот круг,
что от всего спасет.
Так хочется черкнуть…
два брио… по анданте
И точку, что с другой
фатально совпадет.
Священною весной клялись
в гримерке анты,
что, к фавну, весь до нас
изнеженный балет.
Так хочется вернуть
не мушки и не Данте,
а танцы, Пьер Огюст,
в Мулен де ля Галет.