Шуршат снега под медленным морозом,
без нашего участья и волшбы,
на лыжах у людей иные позы:
кусочки секса,остеохондроза,
и некой непонятной правоты.
Отталкиваясь палками от снега
мы проникаемся величьем бега.
Беря под мышки палки на трамплине,
мы, вдруг ломая параллельность линий,
условности закона тяготенья,
на всякий случай отключаем зрение.
История - изрезанная плоскость.
Какой там снег? Летаем вверх и вниз.
История торчит от криков "бис",
в струе лыжни, чье имя кривобокость.
Ты даже не успел сказать "агу",
и вот уже настиг синдром похмелья,
лежишь, раскинув руки на снегу,
в лицо тебя разглядывают ели.
И перпендикулярно параллелям
белеют лыжи, что ребро в боку.
Сто тысяч раз держал нас этот наст,
и мы не ведали при том тревоги.
Я думаю, что люди - вроде боги,
где в божьем не хватает только нас.
Вы раздавите звонкую калину, -
там красное с зимой наполовину.
Исписан и разорван зимний пласт.