Твои нежные пальцы
держали иглу
и зашивали мешочек
с моим сердцем.
Ты цепляла
этот мешочек на солнце
и, когда сердце высыхало,
молола.
Поутру я будил тебя
запахом молотого сердца,
подавая напиток (ко(r)фе)
в постель.
Ты целовала меня в лоб,
пила кипяток,
отворачивалась
и спала дальше.
До того времени,
когда порошок заканчивался,
в моей груди
отрастало новое сердце.
И всё повторялось снова.
И всё повторялось снова.
И всё повторялось снова.
И всё повторялось снова.
Но однажды я спрятал мешочек,
и тебе стало грустно.
Ты взяла меня в руки,
потрясла,
но сердце в груди
не успело ссохнуться
до торохтящей горошины.
Тогда…
Тогда ты заплакала!
Я же подставил мешочек,
процедил через него
дюжину слёз в чашку,
из которой ты любила пить.
Подставил солнцу –
оно выпарило слёзы,
оставив кристаллик соли,
через который ты теперь
и рассматриваешь меня.