При тусклом свете керосинной лампы,
Под хоровод отброшенных теней,
В глуши Святой Руси, старик усталый,
Свой хлеб, насущный, молча резал на столе.
Краюху сразу отложил в сторонку,
Потом опять в холстинку завернет,
Из недр котомки выудил солонку,
Поест, что Бог послал и снова в путь пойдет.
С молитвой встретит лучики рассвета,
С ней проведет кровянящий закат,
Мысль промелькнет, что жизни песнь пропета,
В ней и веселье, и тревожащий набат.
Была семья, хозяйство, домик у ручья,
Нежатой нивы золотистый угол,
Сорвиголовая носилась ребятня,
Шаля с лохмотьями у огородних пугал.
Но все менялось, по стеченью лет,
И незаметно, расплылось, как в дымке,
Ушла жена и стал неярким свет,
По миру дети разбрелись
и он один остался на лесной заимке.
Еще поддерживал во всем былой уклад,
Еще старался быть главой, как раньше,
Но чаще с грустью он взирал назад,
И бросив все, с котомкой подался из чащи.
Тая надежду, что в цепи дорог,
Найдет опять, что было счастьем сердца,
Что в суете житейской не сберег,
Найдет и перед смертью сможет отогреться.
16.03.08