Солнце в зените, -надутое, красное,-
неба прорехи заткнувшеее спелостью,
в мертвенных скал неподвижные челюсти
мякотью зноя стекало... На грязного,
в трещинах,посоха стать обречённую
падали пота тяжёлые бусины
и, в ковыля перезревшее русево
били камнями усталости. Чёрные
птицы беззвучно и сосредоточенно
в пыль погружали тела неуклюжие,
глядя свозь марева серое кружево
вслед башмакам, зацепившим обочину, -
в спину согбенному вёрстами пешему,
к свету закатному молча идущему,
где он с такими же странными душами
там и свою исповедует грешную.