пианисту Владимиру Владимировичу Бунину
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв
Пушкин
Импровизация
Старинный замок, занесённый снегом.
Меланхолическая сфера неба.
Кто этот принц, игрою зачарован,
Глядит сквозь сумрак зимнего окна?
Его вниманье ветер оживляет,
То заставляет вздрогнуть, то швыряет
В бездонные пучины бытия,
Где дремлет память – сонная змея,
Откуда вьётся след гондолы странной,
Не той, что видели Венеции туманы,
А первообраза, и шум ручья,
Садов, обителей, лозы хрустальной –
Из позабытых лет, из дали дальней,
Где растворяется, как снег тоска моя.
Я – этот принц. Моя мечта – созданье
Того, Кто надо мной, судьбы старанье,
Зов памяти вдоль залетейских вод.
Кристаллики, сверкавшие на солнце
Тусклы. Подвижен только снег летящий,
Напоминающий полёт лебяжий,
Архангелов и Ангелов полёт.
Есть вдохновенье в тихом снега пеньи,
Есть сладость в этой грусти беспредельной,
Таинственной, пугливой и щемящей,
Есть счастье слёз, когда поёшь, влюблён,
Слёз лёгких, льющихся порой напрасно
Над жизнью зыбкой, меркнущей, как сон,
В ладонях Бога огоньком горящим.
Сегодня этой ночью в Вифлееме
Родится Тот, Кто отдал жизнь за други,
Своими братьями нас всех назвал,
От нас ушёл, вернуться обещал.
Сегодня в сердце расцветает нежность
Неповторимая, как пенье птицы,
Крылатый голос дивного участья,
Узор любви из лучших чувств души.
Сегодня мне о Нём напомнит Муза.
В каком она старинном одеяньи,
Заплакано лицо её и руки
Баюкают с особой добротой,
Но в сердце рана оживает вновь,
Как некогда, когда боролась юность
Со смертью, подступавшей своевольно,
Желавшей жертвы, жалящей упорно,
Безжалостной и наглой, но, довольно,
Ведь вместе с грустью Муза упорхнёт,
И опустеет дом души бездомной.
Продлится плен, и суета, и скука
От лиц невнятных и лишённых слуха,
Томительно прольётся звук холодный
Пустого, бесприютного жилья.
Где мудрый Гёте бродит, где безумье
Своё оставил Гёльдерлин? Где Шуберт?
Я к ним хочу. С Экзюпери по небу
На крыльях музыки лететь навстречу
Планетам разным, к Маленькому Принцу,
Который стал собою. Он созданье
Великих дум мыслителя и друга
Всех светлых душ, он чистой пробы Мастер,
Моих друзей строитель современный
И архитектор наших древних душ,
Тоскующих о лучшем небе.
Всё тянется к началу мирозданья.
Стремится мысль постигнуть строй Вселенной,
Тьмы судеб человеческих и волю
Творца осуществить в своих владеньях.
Что нам принадлежит? Порывы сердца,
Мечты и воля, полнота желаний?
Что мы имеем – нищие цари,
Герои бывшие из легионов римских,
Египетские гордые принцессы,
Славянской нежностью овеянные скупо,
Поэты, рыцари, монахи, бунтари?
Наш дар, он чей? Как возникает
Певучесть линий, чистота рисунка,
Мелодии восторг, слов сочетанье?
"Откуда мы, кто мы, куда идём?"*
Гоген вступает в спор с любезной кистью.
Шлифует Данте труд свой - жизни подвиг.
Опалено лицо его и крылья
Обожжены. Он к нам ещё вернётся.
Оставив нам свои творенья,
Он всё доделает и чуть переосмыслит
И новую Комедию создаст,
Божественного смеха не щадя.
Уходит Муза. Тщетно вдаль с мольбою
К ней руки простирать, не обернётся.
Над чашей жизни наклоняясь, смысла полной –
Там омуты, двойного дна провалы,
Ошибки, заблуждения, игра,
О смерти помнить, чередуя радость
С печалью быстрой, и, кладя на сердце руку,
Творить во славу Божью всё на свете:
Движенья мысли, кисти и пера.
6 января Канун Рождества
1987
Мой рисунок.