Мы в облаке среди пустыни
на древней городской горе
как молоко в стакане стынем,
иззябли в щедром январе.
Пустыня плачет неумело,
ей влага зимняя странна.
Робея, омывает тело
дожди забывшая страна.
Привыкшим к засухе как к соли,
нам пресным кажется добро.
В тумане будто в алкоголе
мы ищем смысла серебро.
Зачем языческой отраде
раскрыла поры ты, гора?
Чем напоишь нас в этом граде,
где жизнь как засуха стара?
Уязвлена нежданным даром,
не верит древность доброте
и возвращает пряным паром
невыпитое – высоте.