Привет, мой самый лучший друг,
Не знаю, что сказать, когда увижу
Воспоминание, что завтра в круг
Напомнят восьмилетнего мальчишку.
Когда делил с тобой всё, что вокруг,
А ты чинил протёкшую слезами крышу.
Ради тебя я вспоминаю детство,
Вспоминать единственное средство...
Домой ты летом возвращался,
Помнишь? За тобою двор цветущий,
И я, к случайной встречи убегая, улыбался.
-“Олег, а что ты слушаешь?” - “Ну на, послушай”.
И в этой музыки потом от всех скрывался.
Эта встреча стала самой лучшей,
Эта встреча стала самой долгой,
Но для вечности твоей слишком короткой.
А помнишь, как ты построил нам шалаш?
Построил целую бесценную площадку,
Где мы качали на качелях вечером пейзаж,
За шторами лесных иголок провожали на посадку,
Солнце с небом спать ложилось, придавая антураж,
Который будет к вечеру закладкой для игры в молчанку.
Но эти вечера на девяносто пятом километре,
Сгорели лицами чужими в пепле.
А помнишь дни рождения твои?
Где шрам к лицу я получил от злой собаки.
Ты пьяный был, но утешал меня: - “слёзы утри!”
Мелом сыпались в костёр испуга флаги.
- “Ничего, шрамы идут мужчинам, потерпи”.
Прошу, душевный друг мой и сейчас сотри
Всё слёзы, что в комнате дождём по пустоте,
Посвящены венком твоей беде.
Олег, родной, мой брат я никогда не разлюблю
Душу компании твою и золотые руки,
Которыми защитой служат мне, а я терплю
Присутствие на небесах твоё и после детства муки.
Всем незаконченным делам я жизнь продлю,
Моё добро, мои хорошие поступки затмение для разлуки!
Как жаль, что ты не видишь отражение себя,
Как жаль, что ты не видишь, как стал похож я на тебя.
Жизнь на всегда осталась на земле,
Осколками стекла потухших фар.
Я шрамы на твоём лице,
А ты ночной и одинокий тротуар,
Аварией, которой загорелся на душе.
Я помню тысячи звонков, одним из них пропал,
Тот пасмурный дождливый вечер, мимо проходя
Шептал и шепчет мне, что мы навеки лучшие друзья!
Мой брат двоюродный – родной, я так люблю тебя!
Ты слышишь, я люблю тебя!
PS: Я помню!