причепурен, обчекрыжен,
словно родом лебедин,
проплывает важный крыжень
над скоплением сардин,
под весельчатые лапы
лезет криль, что мошкара,
для медузы-куроцапа
и пожива и игра.
на дредноуте утином,
превращённом в пакетбот,
по-корсарски выгнув спину
восседает бусый кот:
мельтешат в трубе подзорной,
заслоняя небоскат,
крестобуквицы прожорных
долгошеих бакланят.
чуя ночь, зевает крыса
на плетёном поводке…
… скоро стены Мурилиса
засияют вдалеке –
затрубят в рога герольды
и, от подданных тайком,
Белогрудая Изольда
из окна махнёт платком.
хорошо сидеть на шкурах
и рассеянно слегка
слушать вместе трубадура –
перелётного сверчка,
а потом, певца упрятав
до рассвета в коробок,
собирать кошачью мяту
в одуряющий клубок…
селех, щипля ноктилюку,
нарастил подкожный свет,
крыса дрыхнет с мерзким звуком,
в небе месяц-арбалет.
кот не спит, во тьме рыбачит,
слышит, как мурчит Ла-Манш,
цапкий, мятный и кошачий,
словно лапки леди Бланш.
Вариант http://www.stihi.ru/2010/11/05/5226