Он шёл один. Он знал себя и цену
которую придётся заплатить.
Он уходил. Он мог пробить всё стены.
В себе не мог лишь что-то изменить.
Он был одет не в царские одежды.
Таких как он не прочили на трон.
Во все века, таких как он, и прежде
Рождалось лишь один на миллион.
Он уходил. Он вычеркнут из списка.
И было страшно. Он шептал - Не трусь!
И где-то там, остался шарф с запиской -
Не верь, родная. Я ещё вернусь.
Она прочла и верила, и знала,
что боль уйдёт кругами по воде.
Лишь иногда печально и устало
без цели шла куда-то шарф надев.
И говорили разное и в спину
шипело что-то липкое кнутом.
Но гордо шла, что-бы родному сыну
шарф тот отдать,когда-нибудь, потом.
Он и Она. Есть что-то в этой власти,
что вряд-ли могут даже короли.
Мир был спасён. И в целом, и отчасти
ещё одной историей любви.