Ф. Г. Лорка Романс обречённого
Тоска моя беспредельная!
С глазами далёкого детства
На коне моём гордом
Не ограждённым от ночи.
Не смотрит ни ввысь, ни вдаль
Куда уплывают тринадцать
Снами гружёных барков
Судьбы моей росчерком твёрдым,
Владеньем бессонницы
В глазах с прицелом на север
Где железные скалы,
Где тело, теряя пульс вен,
Мир покинет устало.
Подростки тучных волов
В реке с восхищеньем купали,
На витых лунных рогах
Их юности вдаль уплывали.
А молоточки пели
Сомнамбулическим стоном,
Что всадник в бессоннице стойкой
Мчит на коне бессонном.
В двадцатых числах июня
Амарго вручили дорогу,
Как если б срубил олеандру
У своего он порога:
- Крест на воротах поставь -
Он прочёл в том известье -
Поскольку цыкуда с крапивой
Свой берег нашли в этом месте.
Иглами влаги известь
Несёт к ногам твоим угли
Смертным твоим приговором,
Покровом тебе ночи смуглой.
Слезою игральных карт
С мечтой о разлуке.
Блеском свечей церковных
Учением скрещивать руки,
Вкусом холодного ветра
Железным напевом скальным.
Покой тебе вознагражденьем
Под саваном снежно печальным.
Меч обнажил Сант-Яго,
Сбросив туман непогодный
С молчания приглушённого
Мрачным небесным сводом.
В двадцатых числах июня
Амарго открылись очи,
Чтоб двадцать пятого августа
Сомкнуть их в преддверии ночи.
Люди спешили увидеть,
К потере в расположенье,
Как у стены он с тоскою
Примет успокоенье.
И простыня безгрешно
В ритме латыни суровой
Прямоугольным куском
Невозмущённая смертью
Стала его покровом.