Картаво спадает с кленовой руки тот кленовый листок.
Рыжеет в проталинах времени, тянет простудой.
И мокрой рукой поправляет печаль между строк,
И всюду за мной ходит век неотступно.
И слышишь, ты слышишь, Иосиф? - Рыжеет строка.
В проталинах грусти оброненный кем-то платочек.
Он мокрый. И я выжимаю века, облака
И горсть твоих снов, дееслов, многоточий.