Требуя пожизненную дань,
не зови, не уводи из дома,
жёлтая берёзовая даль –
листопада пряная истома.
Не бледнея за туманом лет,
тянутся от моего порога
белый снег и синий санный след,
синий лес и белая дорога.
степь холмится. Мне издалека
кланяется каждая травинка.
Перелесок. Речка. Облака.
Ветка ивы. Лунная тропинка.
Нет, не перехватывают вдох
пальцы спазм безжалостно тугие,
в прошлое не тянет поводок
непреодолимой ностальгии.
Новая написана глава.
Я уже из прежних списков выбыл.
И вступил уверенно в права
сделанный бесповоротно выбор.
Перекрёсток судеб, смена вех,
новые развилки и маршруты,
и рога серебряные вверх
южный месяц задирает круто.
Я уже ступил за перевал.
Спуск, как на ускоренном прогоне.
Лают псы, шагает караван,
и конец дороги чуют кони.
Счёт уже оплачен и закрыт.
Догорают в очаге поленья. –
Так диктуют правила игры,
что зовётся сменой поколений.
И когда через десятки лет
сын седую голову приклонит,
он припомнит пальмы силуэт
на вечернем звёздном небосклоне,
цитрусовых солнечный сафьян,
зимние дожди и сухость лета,
потому что нашим сыновьям
мы в наследство оставляем это.
И среди житейской маяты
им дурманить головы не будут
голубые тихие цветы
полевых далёких незабудок.
1987