Шпиль городской мечети
солнце покрыло хною,
Грохот стрельбы сменила
зыбкая тишина,
Но не смеются дети
и муж не вернулся из боя:
У Фатимы в могилу
всех унесла война.
Горько она рыдает,
руки свои ломая,
А чудо не происходит,
лишь голос над ней зовёт:
"Люди не воскресают…
следуй за мной, родная,
Помни: теперь приходит
таким же, как ты, черёд!"
Солнце стоит в зените,
в воздухе привкус гари,
И лица, как свечи, плавит
горящая в душах боль.
Я знаю, на что давить им,
знаю, куда ударить,
Чтоб в общий поток направить
десятки отдельных воль.
Выстроив женщин рядами,
я говорю им: "Сёстры!
Время забыть своё имя,
мужа, отца и мать!
В разящей господней длани
станьте кинжалом острым,
Вы небу нужны такими –
готовыми убивать!"
И вот, обретя надежду
на пропуск в ворота Рая,
Обвязанные взрывчаткой,
заходят они в метро,
А я остаюсь, как прежде,
в тени, и в людей играю,
Не ведая, чтО есть счастье,
прощение и добро.