Злое дерево бродит ветвями
будто небо бодает вразброд.
Бахромой буролистою вянет,
преет клочьями жухлых бород.
Мокрый ветер шевелит объятья,
будто кукольник мертвую плоть.
Молят ветви как старые братья:
«Мы изжились, сломи нас, Господь».
Глухомани туман моросящий
откликается из пелены
тем белесым, бессильным, щадящим,
чем мельчайшие брызги полны.
Сладко выспалась в коконе стылость,
и единственная до конца
отмотает смиренную милость
с паутины пустого Лица.