Разрез манишки покосился,
Жабо обвисло, как хомут,
И туфли лаковые жмут,
И фрак слегка поизносился.
Не стоит слова или взгляда.
Совсем не каждому видна
Погрешность бального наряда
Мужчин… когда бы не жена…
Здесь всё сложней. Её наряды
Должны дразнить и поражать,
Манящей тайной окружать,
Ловить восторженные взгляды.
Тому немало лет назад,
Любовной страстью пламенея,
Жену посланцы Гименея
Одели в праздничный наряд,
Что белизной своей наивной
Смущая лотоса красу,
Её окутал тайной дивной,
Как фею в сказочном лесу.
А мне воспоминанья эти
Милей всех благ на белом свете.
Уж вечер властвует, а платья,
Что нам должны ещё в обед
Доставить,
(следует проклятье...
и вновь проклятье)…
нет, как нет.
Жена, волнуясь о наряде,
Ворчит,
взъерошенные пряди
Пригладить гребнем норовит.
Они всё путанее вьются,
Срываются, не поддаются,
Её руке, и остаются
Копной, растрёпанной на вид.
Беснуется, на грани срыва…
Почти не держат тормоза.
Я наблюдаю молчаливо
Как формируется гроза.
Но в ярость этих междометий,
Когда замешан некто третий,
Словечка вставить не рискну.
Она пошлёт туда, где черти
Грустят, задумавшись о смерти,
И воют, глядя на луну.
Минуты, голову на плаху,
Неспешно падая, кладут.
Часы, стекаясь из минут,
На место лобное бредут,
И отсекаются с размаху.
Сегодня – вечер торжества.
Нас ждут волшебные слова
В спектакле Сартра иль Ануйя.
Сердца интригами волнуя,
Нас ждут рабы и короли…
Но вот и платье принесли.
Спешишь, надеть его пытаясь,
Дрожишь, негромко чертыхаясь,
Я помогаю, как могу…
Ну, наконец! Ушли тревоги.
Но тут, как часто в эпилоге,
Застёжка молнии - о, боги!-
Остановилась на бегу.
Путь не велик и даже краток…
Но на пространстве меж лопаток
Лавиной рухнула беда.
Гори огнём все бабьи шмотки:
Застёжки, брошки, папильотки,
Что застревают костью в глотке,
И ни туда, и ни сюда.
Тянули, сборили, толкали,
Трепали яростно, ласкали...
Ткань платья, треснув, разошлась.
Мы разом вдруг окаменели,
Потом, собравшись еле еле,
Жена за штопку принялась.
В далёкой юности, бывало,
Она на пяльцах вышивала,
Была по этой части спец.
Ну что же? Всё не так уж скверно…
Жена к полуночи примерно,
Была готова, наконец.
Нам не пристали ахи-охи,
Рыданья, горестные вздохи.
Мы ручкой им: - bonyuor привет!-
Наш вечер в ночь перекатился.
Париж уснул, театр закрылся
И мы остались tet-a-tet.
Идём, обнявшись, по аллее
И, ни о чём не сожалея,
Я улыбаюсь в тишине.
И ты ответно улыбнулась,
Как будто молодость вернулась
И снова нежно прикоснулась
К тебе и мне.
Забыты недоразуменья.
Неслышно падают мгновенья,
Листая память о былом.
Любовь застенчивая длится,
Под нашей кровлею гнездится
И осеняет нас, как птица,
Своим крылом.
Сегодня сердца именины.
Тебя, в день нашей годовщины
Несу к дивану на руках.
Нет в мире горя и печали.
Нас сокровенно, как в начале,
Вновь закружили, раскачали
Восторг и страх.