Саид по жизни был бандит,
То бишь – басмач, и мать его басмачка.
В песках – кобыла, арсенал, заначка,
Из родичей, что есть – сестра-батрачка.
Не изучал он в школах алфавит.
Зато искусный был джигит!
И горд – не подбирал с земли подачки.
Всю жизнь провёл в просторах Кара-Кум.
Немножко грабил, сам бывал ограблен.
Ночами спал не с женщиной, а с саблей.
Делился с лошадью воды последней каплей.
Среди «своих» прослыл как тугодум.
За жизнь ни разу не вкусил рахат-лукум.
И в грядку не вогнал кривые грабли.
Вот так бы жил – с молитвой от экзем,
Когда б случайно, в воды местного арыка,
Какой-то бай или другой, какой владыка,
Не вывел на помывку, с шумом, криком,
Уж две недели как не купаный гарем.
Ах, визг и брызги!
Для загара – скользкий крем….
А рядом, в зарослях, Саид наш – горемыка.
Волной пунцовой – кистью – по лицу,
Загар пустыни краски той не скроет.
В одно мгновенье уподобился юнцу:
«Эх, ту, что младше, да украсть себе – к венцу….
А что, такому-то искусному бойцу…?
Вот только личико пусть ещё раз умоет.
Подумаешь: денёк, другой поноет,
И как кобыла будет рада жеребцу.»
Хозяин – бай. В округе – Мустафа.
Пред этим – у мирян – отец Мустафий.
Тут не найти ни слов, ни эпитафий:
Как он грешил поднятием демографий….
О том писать – не выдержит строфа:
Чего лишь стоит – в чёрном жемчуге – софа….
Но не об этом нынче строчки каллиграфий.
Был изгнан церковью из всех её парафий,
Бежал на юг, завёл себе гарем,
И часто нежился в телах младых богем.
О, эти девы и прекрасные девицы!
От вида коих у Саида пошла дрожь,
Привыкли к жизни в обществе вельмож,
За ласку: цепочку, колечко или брошь
И в сторону каприз тень и амбиций.
Для Мустафы – в одном имеет два:
Семья, уют и женские тела,
И проституция – как малый частный бизнес.
Но наш Саид не лыком всё же шит,
И не гнилой конопляной бечёвкой.
Положен глаз на стройную девчонку:
Её в пустыню – на одну, одну ночёвку,
А там Аллах свой суд пусть совершит,
Ей растолкует и доходчиво внушит
Что он ей муж, и с ним её кочёвка.
Итак, надев для тайны паранджу,
А такову Саид имел на случай,
Он уж прошёл почти благополучно
В девичий стан.
Но набежала туча,
Нагнала, сволочь, столько куражу….
Все в миг оделись –
не случиться грабежу….
И тут же бабами Саид был обнаружен.
Финал был прост, всем хорошо знаком:
Товарищ Сухов на побывку шёл песками:
Ружьишко, торба с грязными носками,
Повоевал в достатке с беляками….
Через КарА-Кумы, без лошади, пешком….
И наш Саид – закопанный братками,
И не прикрыт, от солнца, траурным венком.
18.01.2011