Я верю в жизнь. Точнее - в послежизнье.
Я верю в смерть. Верней сказать - в бессмертье.
Мы - гости, захмелевшие на тризне - той, что мирской зовётся круговертью.
Минует всё: и огненные страсти, исполненные плотских наслаждений,
и радости, и счастье, и несчастье...
Любой (будь он посредственность иль гений)
сольётся с океаном мирозданья, свою утратив индивидуальность,
и обретёт покой за тонкой гранью с бессмысленным названием «реальность».