ледяные разложены требы
по суглинистым мисочкам ям.
раскрошили пшеничное небо
длинногорлым лесным журавлям.
ловят лёгкую сдобу метели,
подставляя голодные рты,
голенастые рослые ели
и лохматые слётки-кусты.
прилетит голубая сорока
из далекой гишпанской страны,
расклюет перламутровый кокон,
разобьёт скорлупу тишины –
и оттуда запрыгают споро,
гомоня, голося, гогоча,
лягушата задорных колёров
на берёзу загнав косача.
покосится зима на ущербе,
да рассыплется в дым и труху…
народятся цыплята у вербы,
гусенята облепят ольху,
зацепившись за солнце, дорога
расползётся, как мокрый чулок,
и захочется землю потрогать
за густой травяной хохолок,
а потом, принаскучив распутьем,
распустить узелок под ребром,
раскрылиться – и вылететь в люди,
покружив над куриным двором,
ибо нет организма без крылий
по исполненной давней мольбе,
но об этом одни позабыли,
а другие летают себе.