От Великих Лук до Мутовозова -
если по прямой - рукой подать.
Полем, лесом, рощицей берёзовой...
не дорога - просто благодать!
Сёла, хуторки, усадьбы барские,
горечь разорённого гнезда -
древние, кондовые, скобарские,
хоженые дедами места.
Где-то там, под свежею порошею
видит сон про юного отца
в память, как в курган, по пояс вросшая
кузница Егора-кузнеца.
Снится ей, как охая и окая,
бабы голосили, и до слёз
Зорька упиралась белобокая,
силой уводимая в колхоз.
Пусто на подворье, кто на Волковском,
кто в блокадном городе сожжён.
Зацветает белыми ясколками
старых, чёрных стен метельный сон.
Снегом укрываются излучины
судеб, рек, затерянных в глуши.
Памятью прадедовской навьюченный,
дальний поезд к Питеру спешит.